Файл: Admin
08.02.13 23:35
Романтическая история
Романтическая история *
Ее звали Александра, и все ее звали по-разному: кто Сашкой, кто Шуркой, кто Шурой, а кто называл Александрой, чем приводил ее в бешенство серьезностью обращения. И лишь Олег звал ее любовно Сашенькой. Олежек, Олеженька, Олежечек... Как только она не называла его! Но когда они называли друг друга по имени, оба всегда улыбались.
Они были красивой парой. Сашенька в свои неполные двадцать лет была настоящей красавицей. Стройная, высокая, статная, с тонкой талией, длинными ногами и высокой упругой грудью, она везде, где бы ни появлялась, ловила на себе взгляды мужчин разных возрастов, и во всех взглядах читалось желание. Олег никак не мог привыкнуть к такому откровенному интересу к Сашеньке со стороны мужского пола. Но Саша как будто бы не замечала этого, и лишь иногда, встряхнув гривой каштановых волос, украдкой ловила очередной мужской взгляд.
Но вернемся к Олегу. Он был немного похож на татарина - чернявый, с черными кучерявыми волосами и карими
глазами, стройный, гибкий и статный. Он выглядел немного подростком не смотря на свои 22 года. Они были великолепной парой! Любовь объединила их больше года назад, и Олег старался не разлучаться с Сашенькой не смотря на то, что учились они в разных ВУЗах и на разных специальностях, но все свое свободное время они старались проводить вместе! Их отношения можно было бы считать идеальными, если бы не... Но, обо всем по порядку.
До знакомства с Сашей Олег имел небольшой сексуальный опыт. Он стал мужчиной достаточно поздно для представителя современной молодежи - в 19 лет. Свой первый раз он помнил во всех подробностях - его соблазнила соседка старше его как минимум лет на 10. В этом сексе не было любви. Их объединил основной инстинкт, причем у женщины сказывался длительный период отсутствия секса, а у Олега неподдельный интерес к женскому полу. К счастью, их связь длилась недолго - всего месяц, потому что соседка продала квартиру и уехала жить к своему бывшему возлюбленному в другой
город. Но во время этой недолгой связи Олег получил начальный сексуальный опыт, что дало ему свободу и четкое понимание того, чего он хотел. После этого было несколько коротких интрижек с одногруппницами и еще одна связь с бывшей одноклассницей, которая, как выяснилось, втайне мечтала об Олеге. Подводя итоги, можно сказать, что сексуальный опыт Олега сводился к минимуму. С Сашенькой все обстояло совсем по-другому. До Олега кроме неумелых поцелуев с одногодками и лапанья в подъезде, она ничего не знала. Но один случай перевернул многое в жизни Саши.
У Саши был старший брат Костя. Он был очень похож на Сашу - высокий, стройный, он пользовался успехом у девушек. К своим 25 годам он имел немалый опыт в сексе, и к тому же был развращен обилием сексуальных партнерш. Он был неразборчив в сексе, и не отказывал себе в удовольствии иметь несколько девушек одновременно. Единственное правило Кости - девушки не должны знать друг друга! Он не хотел скандалов, и ему удавалось морочить голову
женскому полу. Однажды, убирая в квартире, Саша зашла в комнату Кости и решила навести порядок в его разбросанных по всей комнате вещах. Костя не утруждал себя аккуратностью, списывая все на занятость, и в его комнате был постоянный беспорядок, что приводило в гнев маму и Сашу, которые вынуждены были это все убирать.
Итак, Саша убирала в комнате Кости. Складывая Костины вещи в шкаф, Саша увидела под стопкой футболок пачку журналов и какую-то видеокассету. Она заинтересованно вытащила все это из шкафа и разложила на Костиной кровати. Чего там только не было! От безобидного Playboy и Mayfair до развратного Hustler. При всей своей начитанности и осведомленности Саша не была глубоко знакома с сексуальным вопросом. В ней давно проснулся интерес к эротике, но такого откровения она еще никогда не видела! Листая журналы, она постигала азы сексуальной грамотности. Сцены на фотографиях сменяли одна другую. Вот красивая блондинка сосет член накачанному атлету, а вот и две нимфетки в школьн
ой форме залезли в трусики друг друга и целуются. Но самое большое впечатление произвел на нее обычный половой акт. Она и не думала, что в ее маленькую дырочку может поместиться такой гигант!
Саша пребывала в состоянии крайнего возбуждения. И она решила пойти дальше. В ее комнате стояла видеодвойка, и, взяв кассету, она пошла к себе. Включив телевизор и вставив кассету, она нажала на старт... Действие было в самом разгаре. Два парня занимались сексом с девушкой. Увеличив громкость, Саша погрузилась в стоны и крики троицы. Как они только ее не имели! И самое главное, что Саша поймала себя на мысли - как девушка похожа на нее! Саша почувствовала, что ее трусики мокрые до такой степени, что их можно было выкручивать. Это вызвало небольшой дискомфорт, и Саша, сняв с себя шортики и трусики, повесила их на стул. Руки сами потянулись к лобку. Она провела рукой по кучерявым волосикам и дальше пальчик скользнул между нежных лепестков. Проведя пальцем по клитору, она вскрикнула, насколько
острыми были ощущения.
Она начала исследовать себя. Хлопковый топик мешал, и, скинув его, обнаженная Саша начала одной рукой ласкать затвердевшие соски, а второй путешествовать от клитора к попке и обратно. Вся рука была во влаге, и Саше стало интересно - что же такое она выделяет. Запах был приятным, и, лизнув палец, она решила, что ее выделения имеют достаточно привлекательный вкус. Занимаясь ласками еще несколько минут, Саша почувствовала все нарастающее возбуждение и ласкала клитор, как неожиданно тело пронзила молния. Такого ощущения Саша не ожидала, и, приходя в себя, задумалась над тем, что произошло. На экране уже сменилась обстановка, и уже девушка облизывала член парня и лизала ему яички. Саша уже видела несколько раз голого мужчину, сталкиваясь в ванной с Костей, который, не стесняясь ее, расхаживал голый после душа по квартире. Саша поняла, что этот день явился началом ее сексуального образования. Одев чистые трусики и приведя себя в порядок, Саша, положив на место
журналы и кассету, закончила уборку в комнате Кости и пошла готовить ужин для родителей, которые уже вскоре должны были вернуться с работы.
С этого дня Саша часто ласкала себя, представляя, как она сосет член, как она глотает сперму, как она размазывает ее по груди и животу, как в нее входит упругий и твердый мужской орган и заполняет ее полностью, как она с другой девушкой ласкают друг друга. Фантазий было много. Саша частенько втайне брала из Костиного шкафа кассеты и журналы, благо Костя дома был редкий гость, а в шкафу все время появлялось что-то новое. Она в своих фантазиях была сексуальной и развращенной амазонкой, а в жизни оставалась скромной и застенчивой девушкой. Вскоре на одном из студенческих вечеров она познакомилась с Олегом, и они начали встречаться каждый день. Их влекло друг к другу, и секс явился логичным этапом их отношений.
Была весна, и с пятницу вечером после похода в кино Олег сообщил подруге, что его родители в субботу утром уезжают на дачу и верн
утся только вечером воскресенья. Он сказал достаточно просто: "Солнышко мое, я так хочу побыть с тобой вдвоем, что прошу тебя приехать ко мне прямо утром!". Саша не заставила долго уговаривать себя, и согласилась быть у Олега к полудню.
После того, как Олег проводил Сашу до подъезда, они еще долго стояли, держась за руки, и разговаривали просто обо всем. Олег обнял Сашу, и она прижалась к его торсу, чувствуя себя защищенной от всех несчастий и бед. Как она ждала этого ощущения! Олег потянулся к ее губам, и они слились в поцелуе. Они потеряли ощущение времени. Это был поцелуй, подобный утолению жажды, подобный воркованию двух голубей. Их губы не отрывались друг от друга ни на секунду, и каждый из них чувствовал тело другого так близко, как будто на них не было одежды. Они не чувствовали ткань, отделяющую их друг от друга. В это время они были единым существом.
Прийдя домой, Саша не могла найти себе место. Приняв душ, она, завернувшись в халат, пыталась читать книгу, смотре
ть телевизор, но мысли ее были далеко. Тогда она, оставшись в трусиках, легла под простынку и, выключив бра, окунулась в темноту ночи. Она скользнула рукой под трусики и привычными движениями начала ласкать себя. Оргазм наступил очень быстро, но возбуждение не спадало. Ее тело требовало продолжения. Трижды доведя себя до пика наслаждения и трижды падая в пропасть, она в изнеможении заснула.
Олег, вернувшись домой, сбивчиво ответив на вопросы родителей и выслушав их наставления на выходные, он побежал в ванную. Водные процедуры не заняли много времени, но он не чувствовал времени. Он уже жил в завтра! Вернувшись в комнату и вспоминая страстный поцелуй, Олег никак не мог успокоить восставшую плоть. Эрекция была такой сильной, что вызывала болезненные ощущения. Ему казалось, что член вот-вот лопнет! Доведя себя до оргазма, Олег чуть не вскрикнул. Никогда еще мастурбация не давала ему такого кайфа!
Утром Олег, проводив родителей на дачу, ждал полудня. Как всегда, опаздывая на
свои привычные полчаса, Саша позвонила в дверь. Ей открыл Олег с горящими глазами и румянцем на щеках. Сдерживая себя, он помог Сашеньке снять туфли и пройти в его комнату. Там стояла кровать, и Олег, не теряя времени, обнял Сашу и повалился с ней на ложе. "Давай не будем спешить", сказала Саша. "У нас ведь еще столько времени впереди! Я хочу ощущать тебя рядом и чувствовать, что ты мой!" "Я же твой, и только твой!" - Олег обнял Сашу и поцеловал ее в губы. Саша ответила ему сначала сдержанно, но скоро, забыв о стеснении, страстно целовала так горячо любимые ей губы Олега.
Постепенно раздевая друг друга, она в скором времени были обнажены и, сплетясь как змеи, ласкали друг друга и целовались. Олег покрывал поцелуями Сашино лицо, волосы, шею, уши, постепенно опускаясь к груди. Лаская грудь, Олег языком провел по соску, чем вызвал стон Сашеньки. Облизывая и целуя полную упругую грудь подруги, Олег довел ее до состояния нереальности происходящего. Но это было только начало! Опуская
сь ниже, он, проведя языком влажную дорожку по ее плоскому животу, погрузил свой язык в по-детски трогательный пупок и, продолжая путь, приближался к кустику мягких кучерявых волосиков на лобке. Пройдя их, язык Олега погрузился в святая святых, туда, где не бывал еще ни один мужчина. Сдерживая себя, понимая, что спешка может только навредить, Олег старался доставить любимой максимальное удовольствие. Розовые лепестки были так похожи на листки орхидей, и, проникая языком во все самые потаенные места, Олег не оставил без внимания ни один миллиметр ее цветка. Вернувшись к упругой горошине клитора, Олег сосредоточил все свое внимание на нем. Стоны, хриплое дыхание Саши говорили о том, как удачны были действия Олега. Не долго длилось это.
Сашу пронзил разряд, тело ее выгнулось в дугу, она выкрикнула имя любимого и, затаив дыхание, рухнула на кровать. Олег не хотел мешать любимой наслаждаться ощущениями, и потому, нежно поглаживая влажный животик Саши, легко целовал ее бедро. Вскоре С
аша открыла глаза и, улыбнувшись любимому, потянула его за руки к себе. Она начала облизывать его губы, мокрые от ее сока, и играть с языком, который доставил ей так много удовольствия! Опрокинув Олега на спину, Саша, припав к нему сверху, начала покрывать поцелуями его грудь и, пресекая его действия, крепко держала его руки, которые пытались ласкать так любимые им формы!
Опускаясь все ниже и поражаясь своей неизвестно откуда взявшейся смелости, Саша приближалась к самому сокровенному. Проведя губами по груди и животу, Саша, как бы боясь не успеть, подошла вплотную к стоящему как мачта корабля члену. Последний раз сбросив с себя нерешительность, Сашенька, закрыв глаза, проведя языком от лобка до нежной головки, приоткрыв губы, погрузила себе в рот всю головку.
Какие это были ощущения! Упругая и одновременно нежная, она была абсолютно беззащитна перед настойчивыми ласками ее языка. Погружая и вынимая член изо рта, Саша подводила Олега к пику наслаждений. Олег забеспокоился
, пытаясь остановить Сашу, понимая, что она может быть не говора к тому, к чему могут привести ее настойчивые ласки, но Саша продолжала свое дело, и вот оно свершилась! Поток хлынул в рот Саши, ударившись о небо, наполняя рот липкой пряной спермой. Саша догадалась, что за первой порцией будут еще и еще, ведь она столько раз видела это на кассетах брата! Сделав первый глоток, она освоилась, и, продолжая рукой совершать доящие движения, сглатывала сперму своего любимого. После нескольких спазмов поток иссяк. Саша как котенок слизала последние капли, и, подняв глаза и оторвав губы от начавшего терять упругость члена, потянулась к губам Олега. Он с жадностью в благодарность за подаренное наслаждение принялся целовать ее губы, еще хранящие вкус спермы, не испытывая при этом отвращения. С них как будто слетели все комплексы и зажимы - они просто любили друг друга, и ничего не могло этому помешать! Они могли делать все!
Нежность, пришедшая на смену страсти, убаюкала обоих. Они поглажив
али друг друга, едва касаясь друг друга губами, обнимаясь и нежно ласкаясь. Постепенно страсть возвращалась в их молодые тела, и, жаждая новых ощущений, они опять прильнули друг к другу. Теперь их ласки были неторопливы, но настойчивы, и возбуждение не покидало их. Они крепко обнимались и целовались, не оставляя без ласк ни кусочка кожи на теле. Олег опять был готов продолжить, и Саша почувствовала это. Она привлекла его к себе, и его член приблизился к ее лону. Олег, боясь причинить боль любимой, медленно вводил член в лоно Саши. Задержавшись в преддверье, он, взяв своими ладонями нежные ягодицы любимой и губами впившись в ее губы, сделал движение бедрами навстречу наслаждению.
Саша застонала и дернулась, но Олег держал ее и замер. Боль быстро прошла, да и Саша ожидала болезненных ощущений, и потому была готова. Привыкнув к заполненности, Саша сама начала движения навстречу Олегу. Так продолжалась достаточно долго, их влажные тела прижимались друг к другу. Потом Саша отстранила
любимого, стала на коленки и прогнулась, прижавшись грудью к постели. Олег улыбнулся и все понял. Так прогибаться могут только кошки и женщины. Да и сколько же в них общего, сколько грации и пластики, подумал Олег, занимая удобное положение позади Саши и приставляя член к лону. Потом, уже будучи внутри, Олег понял, что весь предыдущий опыт ничто по сравнению с моментом единения с любимой, и он сделает все, чтобы Саша была счастлива с ним. Делая движения навстречу, погружаясь до дна, Олег подводил Сашу и себя к кульминации. И, когда сдерживаться не было больше сил, он отпустил себя и, войдя насколько возможно глубоко, выстрелил в лоно своим зарядом. Саша, почувствовав первый спазм любимого, забилась в мелкой дрожи оргазма и издав сдавленный крик, присоединилась к Олегу в наивысшем из земных наслаждений.
Тогда, в первый раз, они стали близки друг другу по-настоящему, и без слов, глазами, дали клятву вечной верности и любви.
С тех пор прошло время. Саша и Олег любили друг д
руга. Создавалось впечатление, что они нашли любовь в тот первый раз, и до него ничего не существовало. Молодые тела и головы, жаждущие познания, повели их по пути наслаждения. Они познали многие формы сексуальной близости, но близость телесная ничто по сравнению с близостью сердец! Чего только не пробовали они в минуты близости! Стало нормой для них предаваться оральным ласкам, Саша любила, когда Олег кончал ей в ротик и она с жадностью пила пахучую и пряную сперму как дар любимого ей. Олег любил доставлять ей удовольствие языком. Они полюбили 69, когда могли языками доставлять удовольствие друг другу. Все позы Кама-Сутры были им подвластны. В любое время и в любом месте их охватывало желание, они были ненасытны и неутомимы.
Саша любила Олега всей душой. Олег же испытывал кроме любви еще и трепетно-нежное отношение к любимой. Это напоминало заботу и опеку. И никакие трудности и невзгоды не могли помешать их счастью. Так прошел год. Как-то раз Саша и Олег гуляли по весеннему гор
оду. Они, держась за руки, вышли из парка и шли по людной улице города. Внезапно Сашу окликнул по имени женский голос, она обернулась, и улыбка радости возникла на ее устах. Перед ней стояла Сашина школьная подруга Настя. Саша обрадовалась подруге - ведь они не виделись несколько лет! Настя училась в другом городе, и приехала домой погостить, поскольку сдала сессию досрочно, и впереди у нее был еще месяц весны и все лето для отдыха в родном городе. Они втроем пошли гулять, беседуя о школе, общих знакомых. Олег поймал себя на мысли, что Саша намного красивее Насти, но было в Насте нечто такое, что притягивает мужчин и не требует объяснений. Было в ее взгляде то, что гипнотизирует и привязывает навсегда, было в ее улыбке то, что располагает и делает мужчину беззащитным. И Олег пал жертвой природного обаяния Насти. Он украдкой поглядывал на Настю и поражался ее обаянию и пластике.
Настя стала часто бывать в гостях у Саши, и теперь общение в большинстве случаев проходило втроем. У Н
асти было много свободного времени, да и Олег ничего против ее общества не имел. Так продолжалось до середины лета. Олег стал ждать встреч с Настей, и Саша почувствовала изменения, произошедшие в любимом. Она пыталась поговорить с Олегом, но он все сводил на шутку и говорил, что ничего страшного не происходит, что всему виной жара и лето. Саша пыталась разгадать загадку поведения Олега, и не могла понять истинную причину до тех пор, пока однажды не поймала настойчивые и открытые взгляды Олега и Насти в глаза друг друга. И Саша все поняла. Так больно, как сейчас, ей не было никогда. Сославшись на усталость и головную боль, она попросила Олега проводить ее домой. Олег с сожалением попрощался с Настей и пошел провожать Сашу домой.
Дома Саша не находила себе места, она плакала и не могла остановить рыдания. И тогда она поклялась себе, что сделает все, чтобы не потерять любимого. Она решила сделать небольшую паузу во встречах с Олегом. Несколько дней она избегала встречи с ним под ра
зными предлогами, да Олег и не настаивал. Саша думала, взвешивала все варианты. Ее интуиция подсказала ей, что самый правильный способ - это откровенно поговорить с Олегом. Она позвонила ему и попросила встретиться с ней в парке на их любимой лавочке.
Когда он пришел, она уже ждала его. Она спросила его, видел ли он Настю, и Саша честно сказал, что не хотел встречаться с Настей без Саши. Саша спросила, любит ли он ее, и Олег естественно и правдиво ответил, что любит, но... Но есть проблема. Он честно сказал, что ему очень нравится Настя с того самого момента, как увидел ее, и он чувствует, что Настя тоже не безразлична к нему. И потом сбивчиво стал говорить, что избегает встреч с Настей, потому что не хотел предавать их любовь, и что он Сашу любит, но и о Насте все время думает. Он сказал, что ему сейчас тяжело, и что он не знает, что ему делать. Он понимает, что Настю интересуют только легкие, ни к чему не обязывающие отношения с ним, и что нет будущего, но ничего с собой он по
делать не может.
Саша слушала его с противоречивыми чувствами. С одной стороны, ей было больно, что Олег и Настя нравятся друг другу. Но с другой стороны, она видела, что Олег мучается, и ищет пути решения проблемы. У нее свалился камень с плеч, и, взяв себя в руки, вспомнив все минуты их счастья, она начала убеждать Олега не спешить с выводами и попросила, чтобы он был с ней честен и откровенен.
Через несколько дней Настя пригласила Сашу и Олега в гости. У ее родителей, которые летом жили на даче, была большая квартира, и сейчас Настя была предоставлена сама себе. Они сидели в гостиной. Саша и Олег на большом и мягком диване, а Настя напротив них в глубоком кресле.
Они пили холодный мартини и беседовали но о чем. Разговор не спеша лился, и время шло не спеша. Играла легкая музыка, и в воздухе витал аромат эротики. Потянувшись за лимоном, Саша оперлась рукой о бедро Олега, и, когда она села на место, рука осталась на бедре. Олег улыбнулся, и не подал вида. Саша про
должила, и рука скользнула по бедру ближе к паху. Не спеша Саша начала нежно гладить внутреннюю поверхность бедра Олега. Они пили мартини и говорили, а Саша нежно гладила любимого. Настя встала и пошла готовить бутерброды, чтобы покормить гостей. После ее ухода ласки Саши стали более настойчивыми, и теперь она откровенно ласкала все более твердеющую выпуклость на легких летних брюках Олега. Длительное воздержание дало себя знать, и Олег почувствовал возбуждение. Он не мог противиться шаловливым ручкам Саши - он очень хорошо знал, как приятны и страстны ласки любимой. Губы их слились, и страстный поцелуй занял все их внимание. Возбуждение нарастало. Саша медленно расстегнула молнию брюк Олега, запустила нежную ладонь в его плавки и извлекла из брюк налившийся возбуждением член Олега. Не дав ему опомниться, Саша наклонилась и враз вобрала в себя весь его член почти до корня. Олег сдался и откинулся на спинку дивана, позволив Саше руководить ситуацией. А Саша получала удовольствие от свое
й власти над Олегом и от того, что она делает приятно своему любимому Олегу. Так продолжалось достаточно долго, пока они не услышали шаги, и в комнате не показалась Настя. Увидев такую сцену, она чуть не выронила тарелку с бутербродами, но взяла себя в руки и поставила тарелку на стол, а потом села в свое кресло, закинув ногу на ногу. Саша, глядя в глаза подруге, продолжала рукой водить по члену Олега. Потом она опустила голову и продолжила оральные ласки. Олег, видя всю конфликтность ситуации, просто закрыл глаза, откинулся назад и продолжил получать удовольствие. Потом, продолжая лизать член Олега, Саша опустилась перед ним на колени и, задрав свою короткую юбку, запустила руку себе в трусики. Она начала ласкать себя, доставляя удовольствие себе и Олегу. Не давая возможности Олегу перевести дыхание, Саша быстро встала, стянула с себя крошечные беленькие трусики и себя на колени Олегу лицом к нему. Она плавно опустилась своей дырочкой на член Олега. Член вошел в Сашу как нож с масло.
Она начала двигаться, расстегивая свою блузку, сняв ее с себя, завела руки назад, расстегнула бюстгальтер и легким движением плеч сбросила его с себя. Потому она подставила свои возбужденные груди и торчащие соски ко рту Олега.
Такого искушения Олег не смог вытерпеть. Он впился губами в роскошную грудь Саши и начал интенсивно двигаться навстречу ей. Так продолжалось недолго. Саша оглянулась назад, чтобы посмотреть на Настю, и увидела, что Настя, полулежа в кресле, развела ноги насколько могла широко и рукой ласкает до гладкого выбритое лоно, пальчиками перебирая губки и лаская клитор. Настя в упор смотрела на занимающуюся сексом пару и ласкала себя. Саша выпрямила ноги, встала и сказала: "Вы же хотите друг друга. Так не надо сдерживаться - давайте будем вместе".
Она взяла Олега за руку и повела его на середину комнаты, потом начала его раздевать. Она расстегнула на нем рубашку, сняла ее с него, расстегнула брюки и сняла их вместе с носками и плавками. Потом быстро сняла с
себя мешающую ей юбку и легонько толкнула Олега. Тот все понял и лег на спину на мягкий ковер. Тогда Саша взяла Настю за руку и потянула к себе. Настя встала и, несмело подойдя к паре, опустилась на колени. Саша начала крепко целовать Олега в губы, и Олег страстно отвечал ей. В это время Настя жадно смотрела на стоящий столбом член Олега. Искушение было слишком велико, и она приблизила свои губы к этой мужской гордости и лизнула головку языком. Потом она пробежала языком по всей длине члена и начала его ласкать, забирая его в рот полностью. От такой двойной ласки Олег обалдел. Он отстранил от себя Сашу, потом приподнял ее бедра и посадил ее лоном сверху на свое лицо. Он начал вылизывать гладко выбритую промежность и нежные губки. Саша стонала и удерживала равновесие, находясь на согнутых ногах и прогнувшись назад, подставляя свое лоно под язык Олега и упираясь в его грудь руками. Все трое были подчинены одной цели - удовольствие. Затем Настя встала и начала быстро раздеваться. Мигом е
е шорты и футболка оказались на полу, туда же полетели трусики и бюстгальтер.
Настя подошла к Олегу вплотную и, согнув ноги, села сверху на его член. Она начала резко насаживаться на него, опираясь на его грудь, когда Саша водила своим лоном по языку Олега. В скорости Сашу пронзил оргазм, и все лицо Олега оказалось мокрым от выделений любимой. Настя не смогла долго держаться - ее дырочка была узкой, и член Олега доставал до дна ее влагалища и касался шейки матки, доставляя ей огромное удовольствие. Настя закричала, тем самым оповестив о наступлении оргазма. Потом она встала с члена и опустилась на колени перед членом, который только что доставил ей неземное наслаждение. Она начала благодарно облизывать и насаживаться ртом на него. Скоро к ней присоединилась Саша. Она начала облизывать яички и лизать промежность. Больше Олег выдержать не мог, и он взорвался. Тот поток, который хлынул из члена Олега, Саша и Настя жадно ловили ртами и пили как живительную влагу. Когда источник исся
к, они дочиста вылизали член и промежность.
Спустя некоторое время они молча лежали на диване. Олег обнимал Сашу, Настя лежала в его ногах. Олегу было о чем задуматься. Он никак не мог прийти в себя от того, что произошло только что. И в нем что-то сломалось. Он встал и не глядя начал собирать свои вещи и медленно одевать их на себя. Девушки смотрели на него и ждали, что же произойдет дальше. Олег одел носки, плавки и брюки, потом повернулся в сторону Саши и сказал: "Солнышко, давай собираться...". И Саша, ведомая Олегом, молча встала, оделась и пошла вместе с Олегом к выходу. Олег понял, как сильно любит его Саша, как она хочет его вернуть, и он осознал, что на такой шаг способна только очень любящая женщине. Он обнял Сашу, поцеловал ее. Потом они обулись, открыли дверь и вышли из квартиры, чтобы больше никогда туда не возвращаться. Они вышли из подъезда в солнечный двор и пошли обнявшись навстречу своему счастью, чтобы больше никогда не расставаться.
Файл: Admin
06.02.13 00:59
Уже было это недавно.
Файл: Admin
04.02.13 13:23
С молодым парнем
С молодым парнем *
Не знаю, как начать свой рассказ, но с некоторых пор мне стали нравится молодые мальчики. Хотя мне уже не 20. Зовут меня Ирина. Для своих сослуживцев Ирина Николаевна. Работаю бухгалтером в одном из институтов города. У меня две дочери. Обе замужем. Живем в разных районах. С некоторых пор, разведена. Муж ушел к молодой девушке, ровеснице старшей дочери. Хотя его я не осуждаю. Мы давно стали чужими людьми. Жили только ради дочерей. Мужчинам проще устроить свою личную жизнь. Хотя я спокойно восприняла развод. Да и подруги не дали скучать. Записали меня в фитнес-клуб, сделала прическу, маникюр, педикюр.
Стала более уверенней. Только с личной жизнью получается не очень. Пару раз ходили с подругами на танцы. Но контингент не самый лучший. Я уже хотела поставить крест на личных отношениях, но произошел случай, который изменил мою жизнь. Я поехала по путевке на курорт. Солнце море, свобода, новые впечатления сделали свое дело. Я почувствовала себя беззаботной девчон
кой. Да, еще на танцах познакомилась с молодым пареньком. По возрасту был ровесником моего старшего зятя - 25 лет.
Он великолепно танцевал, был отлично сложен и очень симпатичен. После танцев, Миша, так звали моего ухажера, пригласил меня в кафе. Шампанское, шоколад, ухаживание кавалера вскружила голову. Миша рассказывал анекдоты, сыпал комплименты, я забыла про все на свете. И когда Миша пригласил к себе, я согласилась. Он отдыхал в соседнем пансионате. В номере никого не было, хотя номер был двухместный. Миша включил торшер, налил шампанское и включил медленную музыку. Предложил выпить на брудершафт. Когда я сделала последний глоток, то почувствовала, как нежные губы коснулись моих губ. Такого долгого поцелую у меня не было наверное с медового месяца. Михаил обнял меня крепче, и его сильные руки начали спускаться по спине к моей попе. У меня аж дыхание перехватило. У меня давно не было секса, и практически, движение рук привело меня к сильному сексуальному возбуждению. Но и Ми
ша был возбужден. Я чувствовала, как его член пульсирует через ткань. Я отдалась чувствам.
Нам обоим хотелось секса, и неважно, что я старше его. Хотя мне кажется, Мишу это не смущало. Он начал раздевать меня. Нащупал молнию на юбке, и она уже на полу. Кофточка, лифчик, трусики и я уже полностью голая. Я помогала снять рубашку и брюки. В трусах бил вулкан. Я сняла с Михаила трусы, то, что я увидела, сразило меня. Я всегда думала, что размер не главное, но то, что было у Миши+ Если сравнивать все члены, которые я видела, то Мишин был самым длинным. Я уже не могла больше ждать. Мы рухнули в кровать, мои ноги сами собой приняли боевое положение. Я хотела только одного, чтоб его член вошел в мою пещерку. Я легонечко направила его помощника, и он вошел в меня, как по маслу. Я себя всегда относила к тем женщинам, которым секс не так то и нужен. Оргазм я получала только после очень продолжительных ласк. Хотя, оставаясь наедине я могла удовлетворить себя очень быстро. Наверное, муж был
не очень хороший любовник. С Мишей было все как-то по-другому. На каждый его толчок, я чувствовала жуткое возбуждение, которое росло по мере его движений. Миша только увеличивал темп, отчего я уже не контролировала свои эмоции. Мне хотелось кричать, царапаться, кусать. На каком-то глубоком толчке, волна оргазма достигла меня. Мне кажется, я даже потеряла отсчет времени. А Миша и не думал останавливаться. Он просто разрывал меня.
Я взяла руками Мишину попку и вдавила в себя. Миша на миг остановился и бурно кончил. У меня после такого секса возникли к Мише такие нежные чувства. Я целовала его, гладила волосы, грудь. Потом мы заснули, и проснулась я, когда светило солнце. Я пошла принять душ. Освежившись, я почувствовала легкость. Миша еще спал. Я решила, что за такую ночь, надо его отблагодарить. Я отвернула край одеяла, и легла рядом. Миша спал на спине. Его красивый член мирно спал со своим хозяином. Мне захотелось сделать минет. Я провела язычком по всей длине члена. Он вздрогн
ул. Затем я приподняла его рукой и направила его в свой ротик. Миша стал просыпаться, а с ним его помощник. Я уже ощущала, как мощь приходит в этот орган. Низ живота поднимал волну возбуждения в моем теле. Я поймала себя на мысли, что не плохо бы было, если б был второй член. Уж так не хотелось выпускать такое чудо. Раньше за собой такого не замечала. Одна ночь изменила мое сознание. Миша уже полностью проснулся и активно руководил моими действиями. Я подняла на него глаза, и поняла, что действия мои доставляют ему большое удовольствие. Язычком водила по головке, заглатывала член до основания, хотя размер немаленький. Затем снова выпускала из плена своего ротика, любовалась красотой. Головка блестела от моей полировке и его выделений. Я почувствовала, что Миша скоро кончит, поэтому стала активней работать язычком не выпуская член из ротика. И вот он момент Х. Спермы было много, она была солоноватая, но все же я проглотила ее. Облизнув губы, мы слились в поцелуе. Эта ночь мне подарила ч
увство желанной женщины, уверенной в себе, не думающей о том, а что подумают другие. Есть- я, мои чувства, мои желания, а все остальное ерунда. Жаль, что Мише через день уже уезжать. Но у нас еще есть один день и ночь вместе, которые мы проведем вместе.
Файл: Admin
04.02.13 13:22
Сад наслаждений
Сад наслаждений *
Мы с Людмилой вместе уже почти шесть лет, и, кажется, знаем друг о друге всё. Порой, однако, я в этом сомневаюсь. Возможно, она знает обо мне действительно всё (или почти всё, если касаться только нас двоих), а вот я: До сего дня не перестаю удивляться волшебной силе её тела, погружаясь в буйное море похоти и почти погибая в её жарких объятьях. Бывают минуты, когда, возлегая рядом по утолении страсти и обоняя терпкий аромат её гладкой и обильной плоти, я хочу от избытка чувств вцепиться зубами и ногтями в её мягкие бока и ягодицы и неистово терзать их. Я не делаю так потому, что эта внезапная боль будет ей неприятна и совсем не походит на то болезненное переживание в момент глубокого проникновения пениса во влагалище и анус, которое женщине можно и нужно претерпеть, чтобы достичь экстаза и высшей степени удовлетворения.
То, что произошло в минувшие майские вечера, в корне переменило мои взгляды на отношения с Людмилой. В сексе всегда есть доля сумасшестви
я (или, правильнее сказать, благородного безумия, непременного спутника беспредельного блаженства), но она не превалирует в нём. Я и не подозревал, что зов плоти может быть столь мощным, что способен буквально поработить человека и его тело. Людмиле удалось доказать мне это, и я бесконечно ей благодарен. Как велика, несравненно больше, чем прежде, стала наша взаимная тяга, сколь уверенней мы, отбросив ненужное и постыдное стеснение, сливаемся воедино, подчиняясь каждый каждому! Несомненно, наши души, сердца и тела стали куда ближе, чем раньше.
Невольно я вспоминаю, как всё у нас начиналось. Заморский праздник Хэллоуин, справляемый на даче у моего старинного приятеля, пришёлся нельзя кстати. Впрочем, кое-кому из гостей хотелось просто побалдеть или нализаться, но, к счастью, были и иные, искавшие общения. К тому времени прошло уже больше года, как после бесконечных сцен мы с моей бывшей подругой Натали решили расстаться и не мучить друг друга. Честно говоря, её непредсказуемость,
капризы и притворная глупость мне порядком надоели, но всё же я долго пытался перевоспитать свою пассию, пока не убедился, что это мне не дано. Слабость в девушках всегда меня отталкивала, тем более, что на поверку партнёрша оказалась не такой уж кулёмой и дурёхой. После нашей окончательной ссоры Натали в скором времени отыскала себе нового приятеля-любовника, - женатого мужлана лет под сорок, устроившего её на хорошую должность в какую-то муниципальную организацию. Я же бродил в одиночестве до того памятного вечера и не особенно хотел с кем-нибудь знакомиться, так как всё не мог прийти в себя и едва не разочаровался в девушках совершенно.
На празднике у друга я почти сразу заметил среди приглашённых очень привлекательную девушку примерно моего возраста. Она была подругой девушки хозяина дачи и попала на вечер случайно, так как ей сообщили о предстоящем всего за два часа до пикника. Видимо, ей тяжело было в тот вечер оставаться в одиночестве, и хотелось развлечься. Почему Людми
ла оказалась в тот вечер в гостях у моего друга, она, по-моему, и сама не знает. Да и я очутился там же, в сущности, "по хотению левой ноги".
Хотя выглядела она бледной, печальной и усталой, не оценить её потрясающую красоту было невозможно. Крупная, как бы "размеченная" фигура с округлыми формами, чёткий, сильный торс, очень широкий и высокий зад, туго обтянутый черными бриджами: А как шёл под цвет её заплетённых в петли и дуги каштановых волос чудесный фисташковый с розовым свитер, с недлинными рукавами, оголявшими руки по локоть!.. Когда же она подняла свои большие тёмные глаза (как мне показалось тогда, тёмно-карие, как у меня, но на самом деле они были лиловыми) и чуть приоткрыла нежный ротик, обрамлённый сочными губками: В тот миг по моему телу пронёсся ураган, мышцы напряглись, а эрекция была столь стремительной и могучей, что только слепой или вконец пьяный не сумел бы увидеть, как оттопырил брюки мой беснующийся член. Она увидела и: улыбнулась.
Как в тумане, прон
осится передо мной наша тогдашняя нескладная беседа. Признаюсь, завязать знакомство с девушкой, тем более - красивой и влекущей, для меня не составляет труда, но, как я не раз убеждался, мой откровенный напор смущает и тревожит девушек, а те из них, кто догадывается о моих притязаниях тотчас же и не требует изысков и подчеркнутой галантности, не находят меня достойным парнем. Возможно, на моё "шустрое" поведение повлияла выпитая для храбрости бутылка вина (вообще-то я опасался, что Людмила сочтёт меня пьяницей и никчемным пустоцветом, если я переусердствую в реверансах). Так или иначе, я тоже быстро привлёк её внимание, хотя бы тем, что был самым рослым гостем, а она, замечу, девушка высокая и на празднике превосходила всех размерами и лишь одной долговязой девице уступала ростом.
Говорили мы, впрочем, не особенно много. Свет был вскоре погашен, хозяйка дачи, - подружка моего приятеля, - поставила на столы и подоконники большой комнаты-столовой тыквы с горящими свечами, заиграла
в меру бойкая, в меру - торжественно-мрачная музыка, и пары закружились в танце. На кассете оказались записаны почти одни медленные композиции, не очень долгие по времени, но энергичные и возбуждающие. Я не мог не восхититься хитростью своего друга: он специально дал гостям как следует разгорячиться вином и коньяком, чтобы они осоловели и не привередничали с музыкой, - на трезвую голову гости предпочли какой-нибудь примитив, - синтезатор пополам с перкуссией:
Я пригласил Людмилу потанцевать, и она спокойно согласилась. Она не пила больше двух бокалов вина, я же принял в тот вечер изрядно и чувствовал, как полыхают щеки, хотя рассуждал и мыслил нормально; остальные приглашённые были уже заметно пьяны. В танце я сразу же крепко обхватил девушку за торс, указательными и большими пальцами слегка пощипывая складочки её боков, а мизинцами стараясь массировать нижнюю часть спины над крестцом, там, где начинается "кошачья линия". Одновременно я дал ей возможность ощутить силу мышц, ино
гда чуть приподнимая её тяжёлое тело, иногда - поталкивая бицепсами рук её развитые "крылья" и сжимая ладонями её бока поплотней. Мой твёрдый и выпирающий член не опадал ни на минуту, то и дело касаясь её переливающихся бёдер; я пробовал притянуть её ближе, чтобы, несколько приостановив наши колыхания, коснуться и её живота, но Людмила этого не допускала. Однако я не прекращал попыток и, наконец, мне удалось приблизиться к ней и упереться своим "орудием" прямо в её прелестный, выпуклый и приличный, но упругий, животик. Девушка, казалось, застеснялась и повела себя неловко, даже хотела закончить танец, но я не отпустил её. Впоследствии я узнал, что подобные вещи её вовсе не смущают, и единственное, что способно вызвать у неё замешательство, - чёрная неблагодарность. Единственное, что она не умеет прощать. А та неловкость была всего лишь кокетством.
В комнате стало жарко, так как прогрелась затопленная печка, и часть гостей пошла покурить во двор. Я в то время изредка покуривал, и
предложил Людмиле тоже выйти освежиться и побыть на природе. Она была не против, поскольку курила сама, но тоже, как и я, - не больше трёх-пяти сигарет в сутки и преимущественно в компании. Постояв на веранде и болтая о том, о сём, мы довольно скоро вернулись в столовую, - подул сырой холодный ветер, и стало промозгло. В доме было, наоборот, душно; раскрасневшаяся и повеселевшая Людмила сняла свитер, под которым была спортивная зелёная майка, и мы снова ринулись плясать. Народу в комнате почти совсем не было, а музыка гремела здорово; мы больше дурачились, переходя с вальса на разнузданную ламбаду, причём девушка не только подчинялась моим диким выкрутасам в танце, но и баловалась сама. Под конец она обняла мне плечи и довольно сильно постучала своими бёдрами по моим, задевая член. Как бы удостоверившись, что с ним всё в порядке, Людмила засмеялась, но сразу посерьёзнела и сказала, что ей пора домой.
Я обхватил немного грубовато её за шею и шепнул на ухо, что провожу. Она кивну
ла, и мы расстались с моим приятелем, его подругой и прочими гостями. Людмила надела свитер, а по верх него - темно-синий плащ с капюшоном, повязав шею потрясающей сиреневой косынкой. У неё прекрасный вкус, отметил я про себя, в одежде она очень точно подчеркивает свою сексапильную внешность, что для меня было чрезвычайно важно. Забегая вперёд, скажу, что в дальнейшем, когда мы сблизились и увлеклись экзотикой и неким подобием экстрима для усиления ощущений, наряд, составленный Людмилой для наших любовных игр, всегда оставался неизменным, и я всякий раз не мог не поразиться её безошибочному вкусу.
Уже было около восьми вечера. От дачи нужно было пройти на остановку междугороднего автобуса, но ближайший рейс был на половину десятого. Я никогда не меняю решений (особенно, если они приняты другими), и потому громко сказал, что на дачу возвращаться смысла нет. Как же быть, спросила Людмила, на что я ответил, что в город (центр был километрах в двадцати) поедем на попутке. И надо же
было такому случиться, что первая же машина, которой я посигналил с обочины, остановилась! Обычно никогда меньше, чем с третьей попытки, это у меня не удавалось. А один раз, помню, не удалось и с полусотни попыток, когда с той же дачи надо было срочно ехать домой. Но в тот раз необыкновенно повезло; как выяснилось в пути, Людмила жила недалеко от меня, возле железнодорожной ветки, на краю центра.
Когда я прощался с ней, пытался поцеловать в губы, но она подставила щёку. Я, шутя, сказал, что по русскому обычаю полагается троекратно, она засмеялась, но позволила, однако третий раз я тронул губами не щёку, а шею пониже уха, языком "по дороге" проведя по ушку, до самых корней волос. Лоб у Людмилы был высокий и матовый. Она удивилась и сделала вид, что это бестактно с моей стороны, но я на все её слова отвечал потоком комплиментов, порой весьма нелепых. Нет, милая, подумал я, уж тебя-то я ни за что не отпущу, этакую королеву Франции. Мы начали встречаться постоянно, ходили в кафе, ки
но и на вечеринки к друзьям. Я не люблю тусовок и дискотек и был настороже: а вдруг Людмиле хочется пойти и туда? Но оказалось, что ей так же, как и мне, не нравится докучливый шум и галдёж, и в большой компании она скована и молчалива. Наедине же со мной девушка сразу оживлялась и держалась со спокойной уверенностью; первое время у нас дальше поцелуев дело не двигалось, что, впрочем, тоже было весьма впечатляюще: её язычок был очень туг и гибок, и при этом целовалась она всегда с полной отдачей и взасос, как опытная женщина. Я понял, что сноровки ей не занимать, но не смутился; меня только сильно волновало, нет ли у Людмилы кого-то ещё.
Однажды, когда мы сидели в кино, - фильм я уже забыл, да он и не мог интересовать обнимавшуюся в темноте молодёжь, - я тесно прижался к её толстому бедру, огладил его и положил между своих бёдер. Людмила как будто недоумевала, но я подхватил её под бок и почти усадил на разбухший член, тут девушка вроде бы успокоилась и поёрзала задом по пенису.
Я свёл мои ягодицы вместе до отказа, чтобы максимально напрячь член, и провёл ладонь с тылу, крепко взявшись за промежность Людмилы. Основанием кисти я стал массировать её анус, а сложенными лодочкой пальцами ласкать половые губы. В тот день была оттепель, и моя подруга надела мягкие светлые бриджи, сквозь которые всё хорошо прощупывалось. Я убедился, что на ней очень лёгкие и тонкие трусики, я думал, что она сделала так нарочно, но потом выяснилось, что Людмила просто не любит, когда движению телес что-нибудь мешает; лифчик она перестала носить уже в школе, а трусики носит от случая к случаю, никогда не одевая их, к примеру, под спортивный костюм. К слову, она любит кататься на лыжах, коньках, обожает плавать и путешествовать; всё это, исключая коньки, на которых я вообще не держался толком, нравится и мне. Спорт помогает ей сохранять крепкие и упругие мышцы и гордую осанку, но покушать она тоже любит и никогда особенно себя в этом не ограничивает, благодаря чему её великолепное тело
и напоминает фигуры древнегреческих богинь и восточных одалисок.
С моей "удалой атакой" Людмила, после некоторых колебаний, смирилась, а потом стала ритмично двигаться, не отводя глаз от экрана и в целом никак не давая понять, приятно ли ей моё нескромное вмешательство. Я чувствовал, что её отличные крупные половые губы постепенно обмякли и стали нежнее, но бельё оставалось сухим, словно возбуждение совсем не коснулось девушки. Я не меньше пяти минут теребил её чудесную писюню, пока она не заелозила попкой по ладони и, вздохнув, не повернула ко мне насмешливое личико. Так ты ничего не добьёшься, сказала Людмила, слезла с моих бёдер и плюхнулась в кресло, но не убрала мою руку с талии, продолжая время от времени посматривать на меня с загадочной улыбкой.
Испугавшись, что наши отношения зайдут в тупик, не желая терять девушку, я стал проявлять бешеное рвение. От моих страстных поцелуев на бархатных щёчках и сильной шейке Людмилы возникали синяки, порой я нападал на неё вне
запно, перед самой встречей, не упредив, и так тискал и гладил, что она начинала задыхаться, но никогда не сопротивлялась, будто боль доставляла ей наслаждение. Наконец, в один прекрасный день всё должно было решиться, и я пригласил Людмилу к себе. В моей квартире недавно был проведён ремонт, всё блистало новизной, да я ещё и навёл порядок, так, что не осталось ни одной пылинки, а воздух пропитал чарующими ароматами, - пахло, как в нарядном шатре у арабского шейха или китайского богдыхана. Надраив пол и скрупулёзно пропылесосив ковры, я принялся готовить пиршественный стол: нарезал овощей, из коих сотворил салат, купил сыру и деликатесной колбасы, отбил молотком четыре здоровенных куска мяса и поджарил их, добыл две бутылки дорогого вина - белого и красного, булочек и шоколад к чаю (Людмила, между прочим, страшно любит шоколад, и, как оказалось, неспроста). Приготовив все задолго до назначенного часа, я в безумном нетерпении вышагивал по квартире, дважды дополнительно мазался твердым д
езодорантом с "истинно мужским запахом": Короче, вёл себя, словно мальчишка, пригласивший на свидание взрослую даму. А, впрочем, ведь это было правдой: и тогда, и теперь рядом со столь несравненной и величественной женщиной, как Людмила, даже громогласный верзила вроде меня, не побоявшийся как-то вступить в драку с четырьмя милиционерами из-за совершенно незнакомого паренька, даже этакий лоб с мрачным каменным ликом: в общем, и тогда, и ныне я робел и робею.
2. Сближение
Людмила - необычайно обязательная девушка; поскольку я сам всегда держу обещания и из кожи вон лезу, чтобы добиться желаемого, её симпатия ко мне стала лишь ещё больше. Кроме того, ей понравилось то, что я не лицемерю с ней и ясно даю понять, чего я хочу; её изумительная интуиция ни разу не подводила и верно указывала, как вести себя со мной, я же соединял в себе настойчивость обуреваемого похотью самца и безудержную рьяность поклонника всего прекрасного, что, разумеется, пришлось ей по вк
усу: Но об этом я узнал позже.
Моя подруга опоздала лишь на четверть часа. На улице был мороз, - уже стоял декабрь, - и Людмила куталась в красную шубку, а на ноги надела высокие подбитые мехом сапоги. Девушка выглядела абсолютно невозмутимой; обычно она не пользовалась косметикой, но сегодня она дала волю воображению и накрасилась отменно, а на фоне дивной красной шубки её полыхающие губы и оттенённые веки казались ещё более восхитительными. Под шубкой было шикарное черное платье с декольте, открывавшим грудь до половины, и с вырезом до середины спины; на шее Людмилы висела нитка жемчуга, а на правом запястье сидел изящный браслетик. Она навела светло-красный маникюр на острые ноготки и как следует надушилась (у её духов очень сложный и приятный букет, содержащий ванилин, кувшинку, ромашку и еще что-то загадочное). Я мгновенно понял, ещё до того, как мы стали танцевать, что на этот раз под платье она не одела ничего.
Девушка удивленно спросила, зачем это я напялил костюм
-"тройку" (я и впрямь сдуру принарядился, как на торжественную церемонию, хорошо, хоть пиджак на спинку стула накинул). Я что-то пробормотал о светских приличиях, а она, смеясь, потянула меня за туго завязанный галстук, так, что спёрло дыхание, и сказала: неужели я не знаю, как надо одеваться у себя дома, если с моей головой, конечно, всё в порядке. Чёрт, ну, разумеется, халат! - осенило меня (я, однако, и после ванны не облачался в халат, не то, чтобы в нём разгуливать, как западноевропейский аристократ девятнадцатого века). Халат? Да зачем вообще всё это! - ткнула меня Людмила пальцем в рубашку, а потом, хохотнув, мерной походкой направилась в комнату. Сорвав ненавистный галстук, я вошёл следом.
Потом мы весело обедали, пили вино, уписывали мои отбивные (они, кстати, неплохо прожарились), шутили и шалили. Когда мы прикончили мясо и овощи, я хотел предложить чай, но почуял, что осоловел, и позвал Людмилу немного размяться. Она тоже наелась до отвала, и упрашивать её было не нуж
но; я включил умеренно быструю музыку и потащил девушку танцевать. Кружились мы неуклюже и не в лад; Людмила запыхалась и приглушила магнитофон, а после мы замерли посреди комнаты, и я стал целовать её, запрокидывая её тело назад так, что она едва не падала. Я несколько раз повторил, что хочу её, не могу себя сдерживать, и вдруг девушка резко выпрямилась и, сжав мне плечи, проговорила: нужно успокоиться, не годится так неистовствовать. Через минуту, придя в себя, Людмила сказала: если ты действительно хочешь меня, а я верю, что это так, я испытала тебя и поняла, что всё будет нормально, так вот, если ты хочешь быть со мной, помни, что я признаю только максимальную страсть, и щенячьи игры, как это бывает у молокососов, мне не по нраву. Поэтому надо набраться терпения и доказать, что ты на самом деле готов быть со мной.
Прежде всего: Людмила расстегнула заколку и разметала лохматые волосы, прильнула ко мне, щедро одарив поцелуями, но при этом пробуя бедром, как там мой "петушок";
затем она без всякого смущения присела, извлекла из брюк мою рубашку, вывела пуговки в ширинке из петель и развела края ширинки в стороны. Видя, как бойко и гибко вырвался из плена мой член, она пощупала его и убедилась, что он достаточно твёрд и длины приличной. Довольно хмыкнув, моя подруга выпрямилась и приказала: раздевайся, ты должен это сделать первым. Я догадался, что девушка хочет милой сатисфакции за те минуты в кинотеатре, когда я лапал у неё всё, что можно, и счёл её желание вполне законным. Но всё же мне было неловко; стараясь сохранять спокойствие (и эрекцию), я не спеша снял одежду и сложил руки на груди, демонстрируя подруге свой набухший пенис. Улыбнувшись, Людмила занялась собой, сняла жемчуг и браслет, и, освободившись в считанные секунды от платья, осталась совершенно голой.
Помни, сказала девушка: в том, чтобы быть обнажённым при близком тебе человеке, нет ничего постыдного, это совершенно естественно и необходимо только к этому привыкнуть, так как это важно
для раскрепощения истинной сексуальной активности тела, остающейся непознанной для тех, кто не лицезрит тело любимого человека ежедневно, и не только в постели: Я и сам начинал понимать в то время, что эротика и секс - разные вещи, и истинное возбуждение и глубокое переживание и наслаждение может и должен дать только секс, а подменять секс эротикой - своего рода духовный онанизм. Людмила раскрыла мне глаза, и отныне я точно знал, что нагота - не предмет глупых насмешек "негодующих и совестливых" (поистратившихся ханжей и завистливых стариков), а величайшая ипостась красоты и лучший объект для возвышенного искусства. Но, в то же время, голое тело настолько своеобычно в житейском смысле, что остерегаться видеть его и испытывать стеснение, когда обнажаешься сам - вот это и есть настоящая безнравственность или, по крайней мере, извращение. Перед священнодействием нам нужно помыться, молвила Людмила и попросила показать ей ванную. Эта комната, - моя гордость, замечу, - ей явно приглянулась
: там было просторно и всё сверкало чистотой. Я пустил воду и добавил по настоянию девушки жидкого мыла для пены; когда набралась половина ванны, мы с Людмилой, сцепив руки, залезли в воду, которая показалась мне чересчур горячей, о чём я спросил подругу, но она кивнула: сойдёт. В телесных ласках я не новичок, с Натали мы тоже купались вместе и мне известно, как это бывает в воде и то, что в воде ласки энергичнее и более ну, что ли, вязкое и спокойное наступающее вслед за ними блаженство. Действия Людмилы показались мне вначале немного механическими, хотя ласки её были сильны и горячи; я поторопился, протянув ладонь к её междуножью, - она отвела мою руку в сторону и бросила её на крестец. Тогда, установив большой палец на копчике, а средний - на промежности, тремя прочими стал мять и вращать её анус, то забирая внутрь, то поглаживая мякоть ягодиц у заднего прохода. Я обрадовано почувствовал, что сфинктер моей подруги податлив и, следовательно, зад её уже разработан, но при том он не ви
слый и не дряблый, а подвижный и мускулистый. Итак, мне удалось расслабить тело Людмилы, прибегнув к такому ловкому способу; теперь же нужно было разбередить самое сокровенное.
Между тем, девушка взялась за мою мошонку, к той минуте налитую и раздавшуюся, а затем и ухватила нагло торчащий член; как следует намылив ладони, она нанесла пену на член и мошонку и старательно взбила, после чего протянула мыло мне. Я открыл пробку в ванне, дождался, пока вода убыла настолько, чтобы чётко видеть лобок и попку моей милой, и стал намыливать всё, что считал нужным. При этом я лёг на бок, а Людмила выгнулась, чтобы каждому было удобно; сейчас я теребил её половые органы и ягодицы обеими руками, изо всех сил пытаясь, чтобы движения были ровными, а не лихорадочными. Нам удалось войти в ритм и сделать так, чтобы возбуждение оставалось на одном уровне, не снижаясь и не зашкаливая в скоротечный оргазм. Это было совсем не просто, но так было надо, так хотела Людмила, и так хотелось мне. Волосы на
лобке моя подруга регулярно стрижёт и частично бреет, - так, чтобы оголить половые губы, но аккуратный треугольник сверху она всегда оставляет, поскольку совсем без волос смешно и некрасиво, - как у маленькой девочки. Мы ласкали друг друга интенсивно и размеренно, но Людмила по-прежнему была спокойной, в то время, как я начал перевозбуждаться и ощутил сладкий спазм, - предвестие оргазма. Мне, однако, не хотелось испытывать его так скоро, да и девушке самой хотелось растянуть блаженство, поэтому мы остановились, почти согласно, как по приказу. Посидев с минуту, мы вымыли друг друга, стараясь на этот раз не очень баловаться с эрогенными зонами; правда, я не удержался и трижды как бы невзначай провёл рукой по её писюне, итогом чего стал долгожданный нежный "ох!". Я с трудом убрал ладонь, в глубине души преисполненный благодарности за этот чудесный "ох!". Всё ещё было впереди:
Насухо вытеревшись полотенцами, мы поспешили в комнату. Я загодя постелил свежее бельё на моём ложе, котор
ое теперь должно было стать уже нашим; Людмила по-хозяйски взбила подушку и подсунула валик под неё и матрас, откинула одеяло, уселась на подушку верхом и, взяв из сумочки расчёску и зеркальце, стала делать причёску. Она не отпускала слишком длинных волос, - до плеч, и хватит, но с её телом и личиком даже стрижка под мальчишку смотрелась бы недурно. Причесавшись, моя подруга раскорячилась, развернув полные бёдра, и призывно махнула мне рукой. Я заменил кончившуюся к тому моменту кассету, поставив блюз, и занялся девушкой. Оглаживая её крутые бока и огромные ягодицы, я начал с полизывания подбородка и шеи, постепенно спускаясь всё ниже, обработал языком соски её пышных грудей и прелестный пупок, а затем, пройдясь по основанию бёдер, я стал, вначале как бы несмело и осторожно, после - настойчиво и энергично лизать её половые губы. Людмила задышала громче и вцепилась пальцами в мои волосы; она бешено спутывала их и устроила на моей голове совершенный кавардак. Я старательно, не менее пятн
адцати раз облизал круговыми движениями её губки и перешёл к клитору; бережно извлекши его из впадины, я выгнул его по направлению животу Людмилы и стал проводить по нему языком, не давая опадать, пока он не набух и не стал пунцовым. Тогда я ухватил его губами и начал обсасывать; если в минуту, когда я лизал клитор, девушка издавала нутряные стоны и низко гудела, причмокивая и пыхтя, то сейчас голос её неожиданно стал высоким и тонким, и я услышал пронзительные трели, переходящие в сладострастный визг. Это был почти предел, но я ещё не завершил свой приятный труд; раздвинув половые губы, я стал вертеть языком в глубине влагалища. Под радостные крики Людмилы из влагалища потёк сок, а тело девушки расслабилось и осело; сползши с подушки, моя подруга на четвереньках отодвинулась к моим ногам и, довольно всхрапывая, начала колдовать сама.
Мой пенис слегка подустал ко времени ласок, поэтому девушка, помяв яички, с силой, но нежно стала возбуждать его, на первых порах натягивая и стяг
ивая кожу, а затем, оттянув её к корню члена, прижала одной рукой, а другой быстро подвигала вверх-вниз, после чего взяла головку в рот. Чередуя вращение и насаживание, Людмила добилась того, что пенис стал крайне твёрд и абсолютно неразгибаем; тогда девушка обсосала головку и, взмахивая языком, начала её облизывать. Хорошенько обслюнявив её, Людмила подцепила уздечку и вытворяла с ней такое, что я чуть не завопил от восторга; впоследствии подруга строго говорила мне, что мужчине, какой бы кайф он не испытывал при соитии, не следует распускаться и стонать или кричать, - это недостойно его, девушке же это можно делать, потому, что она всё-таки более слабое создание и, кроме того, ощущения, переживаемые мужчиной при половом акте, не идут в никакое сравнение с тем, что испытывает женщина.
Почти доведя меня до экстаза, Людмила отпустила головку и повернулась к моему лицу попкой; ладонью она продолжала держать член. Её глаза чуть косили от удовольствия, рот был приоткрыт, а ноздри уп
рямого носика трепетали. Я пошлёпал её по ягодице и тронул промежность, девушка кивнула головой, протяжно застонала и наклонилась к пенису. Атласная цвета сёмги попка Людмилы была в нескольких сантиметрах от моего лица; я установил её так, чтобы ягодицы побольше оттопырились и открылись вожделённые щели. О, что за чудо её попка! С первого же мгновения нашего знакомства я оценил её великолепие и влюбился в неё раз и навсегда.
Здесь я хотел бы отвлечься и подробно указать формы и размеры моей дорогой подруги. Не бывает часа, чтобы я не вспоминал их и не повторял про себя, как заклинание, эти волнующие цифры. При росте сто семьдесят пять сантиметров обычный вес Людмилы составляет шестьдесят девять килограммов; после того, как она бросила курить, она опасалась, что её "разнесёт", и действительно набрала до семидесяти трёх, но затем похудела, а во время нашей летней поездки в Москву от жары и непрерывных прогулок сбросила порядочно и весила только шестьдесят пять. Я не одобрял её поп
ыток стать стройнее, потому, что при её широком и просторном тазе это будет выглядеть не слишком красиво, лучше уж облечь его в плоть и жирок, которого, замечу, на теле Людмилы немного, - мяконькая подушечка вокруг пупка и валики на боках. В целом же она так восхитительна и мощна, что дополнительные килограммы ничуть ей не повредят. Часто, обнимая её, я сравниваю её с горой, называю великаншей и богатыршей, и ей нравится, если я так говорю, а иногда, лаская, в шутку грожу пальцем и притворно гневно запрещаю худеть, и она понимает меня. Грудь у неё большая, но не чрезмерно, и соски ещё упруги и смотрят вверх; объёмы груди, талии и бёдер составляют соответственно девяносто шесть, восемьдесят четыре и сто пять сантиметров; каждая из ягодиц имеет в ширину по двадцать три сантиметра от ануса до наружного края, при этом её попка не просто широка, но и толста и приподнята, а при ходьбе, особенно, когда Людмила торопится, вздрагивает и трясётся так, что оборачивается всякий встречный мужчина.
Кожа румяная, с восточной смуглинкой, пушистая и душистая; при возбуждении щёки, животик и попка наливаются краской и становятся горячими.
Итак, я взялся ладонями за ягодицы Людмилы, покачал их, поразмял и стал лизать низ половых губ, перемещаясь в промежность и приближаясь к анусу; подруга же моя в этот момент бойко ездила губами по головке, с шумом втягивая воздух и иногда глухо и жалобно завывая от страсти. Эти нечленораздельные стоны, не прекращавшиеся ни на секунду, настолько впечатлили меня, что я ухватил покрепче бёдра Людмилы и начал, не щадя языка, вылизывать ей попку, проводя языком возле ануса, а потом и трогая его. Попка девушки, как и всё её тело, благоухала клубникой, точнее, клубничным мылом, которым мы намыливались в ванной; в дальнейшем Людмила часто пользовалась для привлечения меня земляничным или малиновым вареньем или сиропом, поливая им свои прелести. Облизывать её в такие минуты было величайшим наслаждением, а то, что чувствовала она, я даже не берусь опис
ать, - выразить это словами невозможно:
Девушка была вне себя, - она сказала позже, что моя тренированность и выдержка её приятно поразили, она призналась, что могла кончить уже в ванной, но пересилила себя, и правильно поступила, так как предстояло ещё самое главное. Расцеловав напоследок попку, я выбрался из-под Людмилы и хотел положить её рядом, но она жадно кинулась мне на шею и одарила настоящей пулемётной очередью поцелуев; потом она облизала рот и глазами попросила меня сделать то же. Мы перемешали нашу слюну, после чего девушка перенесла её часть на мой член и размазала по нему, а я помочил слюной её влагалище. Настала пора забираться в тело Людмилы; она легла, наконец, на спину, и я вошёл в неё. Там, в глубине, было тепло и сочно, пенис ходил свободно на полную длину, но мягко и приятно окаймлялся стенками влагалища. Я сразу же стал двигаться с напором и с высокой скоростью, и подруге это понравилось; каждый толчок сопровождался ласковыми "да!", "ну!", "вот!", "так!", а
уж "ох!" и "ах!" сыпались, как из рога изобилия. Голос у Людмилы - звучное и низкое меццо, а в периоды сексуального возбуждения он становится таким вязким и томным, что забываешь обо всём на свете, кроме её тела и предстоящего удовольствия. Постепенно вырывавшиеся из уст девушки слова слились в одно долгое и непрерывное "о-о-о:", а когда мой член затрясся и стал выбрасывать сперму, орошая влагалище Людмилы, "о-о-о:" сменилось вначале на не менее долгое, но более громкое "а-а-а!", в самый последний момент перешедшее в резкое и пронзительное "у-ау!"; когда же всё свершилось, заключительный кошачий визг девушки сменился утробным умиротворённым воркованием на все лады, что-то вроде "у-ы-о-а-ыыххх:", а потом - "умм, гмм, омм:" Людмила в изнеможении закрыла глаза, провела щёпотью по половым губам и погладила мой иссякший пенис, капризно и весело гримасничая; затем, мурлыкая и курлыкая, обняла мой торс и стала лизать мои соски, порой поднося к ним свои и потирая одни о другие. Я немного смес
тился вниз и положил палец на попку подруги (она легла на живот), массируя анус. Мы постепенно возбудились вновь (хотя, пожалуй, просто не прошло прежнее возбуждение); Людмила пристально поглядела на меня и перевернула лицом в подушку, а сама села на меня верхом. Её плоть была невероятна тяжела и буквально расплющила меня по кровати; девушка стала елозить по моей спине и заду своей писюней туда-сюда, иногда вскрикивая от наслаждения; она изъездила меня вдоль и поперёк, набаловавшись вдоволь, и затем опять положила на спину. Привстав, она втянула свой солидный живот и аккуратно насадилась на пенис; я стиснул её ягодицы и начал толкать член внутрь, время от времени подбрасывая груди Людмилы. Снизу она казалась ещё больше и толще, мускулы живота исчезли под складками, а щёки припухли, как у хомяка; через несколько минут девушка, не дожидаясь спермоизвержения, слезла с члена и стала яростно мастурбировать его, я же, засунув ей во влагалище два пальца, крутил ими что было силы. Пенис затреп
етал в руках Людмилы; она, предвкушая эякуляцию, максимально оттянула кожу и замерла над пурпурной головкой члена.
Струя спермы выстрелила ей в лицо; девушка заколыхалась и ухнула, припадая к головке и жадно всасывая бесперебойно льющуюся сперму; при этом она пальчиком тёрла уздечку, чтобы растормошить меня окончательно, и я действительно едва снова не простонал в голос. Людмила ошалело смотрела на меня, облизывая губы и вытирая испачканный спермой носик. Встряхнув всем телом, она положила кисти рук мне на грудь, похлопала и деловито сказала, что теперь и чаю бы неплохо.
Я поднялся и хотел одеть трусы, чтобы пойти на кухню за чаем, но девушка вырвала у меня трусы и заявила, что ходить одетым - глупый предрассудок, тем более, когда рядом такая девушка. Она включила музыку погромче и стала расхаживать обнажённой по комнате, всё внимательно разглядывая и при этом тихонько напевая. Приготовив чай, я притащил поднос с чашками, чайником и сахарницей и поставил на стул возле кро
вати; Людмила стояла у шкафа, листала какую-то книгу о киноискусстве и в такт музыке двигала то левой, то правой ягодицей. Это так обрадовало меня, что я на цыпочках подкрался к ней, опустился на колени и лизнул девушку в попку. Людмила сделала губы трубочкой и нежно прогудела "у-у-у:", что побудило меня лизнуть её ещё и ещё, дотягиваясь языком до клитора. Моя подруга гамкнула от этой внезапной ласки, а затем хихикнула; я вернулся на кухню за булочками и шоколадом, а когда снова очутился в комнате, то увидел, что девушка полулежит на животе, обратив свою попку ко мне. Задорно улыбнувшись, она шлёпнула по промежности, зовя меня к новым подвигам. Меня и не нужно было упрашивать; член тотчас же опять напрягся и, качнувшись, вырос на глазах, я пощёкотал Людмиле половые губы и завёл член во влагалище сзади. У моей подруги среднее расположение вагины, но, благодаря мягкости и эластичности её отлично разработанной писюни, мы можем принимать какое угодно положение и получать бесконечное удовол
ьствие. Позиция сзади мне нравится больше всего, во-первых, потому, что лежать животом на её попке невыразимо приятно, а, во-вторых, появляется возможность оглаживать и тискать её передние прелести, да и тело Людмилы при этом положении выгибается и ритмично вздрагивает, что только добавляет блаженства.
Сейчас подруга не кричала, а лишь сладострастно постанывала и по временам кряхтела; я уже почти завершил свой труд и хотел кончить в неё, но Людмила, предчувствуя оргазм, с оханьем прижала мой пенис, вывела его из влагалища и натянула кожу на головку. Она пробормотала: "не торопись, всё успеем" и развела попку, предлагая войти в анус. Должен признаться, что до того момента мне никогда не приходилось заниматься анальным сексом, - с Натали ничего не вышло, она сопротивлялась и не желала, по-видимому, прочитав где-то, что это очень больно. Что же касается групповых оргий с девушками лёгкого поведения, на которых я с друзьями развлекался в студенческие годы, то из-за нехватки времени
мне ни разу не удалось склонить к такому делу ни одну из потаскух. Но Людмила была опытной женщиной; растеребив анус, она понемногу, смачивая отверстие слюной, помогла мне просунуть член поглубже. Кстати, отмечу: пенис мой не весьма большой, хотя, как говорит подруга, "сносный", - в эрегированном состоянии он достигает семнадцати с половиной сантиметров в длину и четыре в поперечнике, однако Людмила в ходе ласк умела доводить его до девятнадцати и четырёх с половиной сантиметров в длину и толщину соответственно. Она говорит, что в принципе неважно, достаточно ли велик пенис, нужно, что бы он был потвёрже, но видеть крупный и налитой член очень здорово, это усиливает возбуждение. Во всяком случае, для анального секса мой член подходит идеально, - боль в попке у моей подруги не бывает слишком большой и всегда кончается полным кайфом, хотя Людмила обыкновенно верещит и морщится, однако ни разу не попеняла мне, что я переусердствовал.
Я излил сперму в её попку, после чего девушка хр
ипло взвыла и рухнула на постель. Немного постонав, она перевела дух и, как ни в чём не бывало, повернулась и стала пить чай. Мне хотелось поговорить с ней, но она избегала беседы, какую бы тему я ни поднял, и коротко отвечала: "думай о другом, не отвлекайся от главного:" Потом сказала, что надо ополоснуться, и мы пошли в ванную; я подмыл её, а она искупала мой пенис. Людмила достала из своей сумочки духи и долго втирала их в тело, затем понюхала мой дезодорант и щедро провела им по моему члену, заду, груди, шее и в подмышках. Мы выпили ещё чуть-чуть вина, чтобы распалить себя, и всё началось сызнова:
В общей сложности таких заходов у нас в тот вечер и ту ночь было три. Под занавес я не мог кончить, член уже ныл и даже онемел, но Людмила вновь и вновь извлекала его из влагалища, массировала и облизывала, пока не добивалась благополучного исхода. Всё завершилось около половины четвёртого; я был измождён и с трудом стоял на ногах, но держался молодцом и смог пронять Людмилу, так ч
то она наконец, испустив последний стон, упала на простыню и проговорила: "всё:хорошо:хорошо:", а затем медленно нагнулась к члену, поцеловала его и откинулась на подушку. Я чмокнул её в писюню и тоже лёг; сон мгновенно овладел нами.
Людмила разбудила меня под утро тем, что бойко и уверенно сосала головку; увидев, что я проснулся, она радостно засмеялась, ухватила член и села верхом; мы оба быстро кончили и побежали мыться, в ванне мы снова довели друг друга до оргазма, а потом девушка стала собираться по своим делам, но напоследок не утерпела и на скорую руку сделала мне минет. Мы расстались бесконечно довольные и внутренне гордые тем, что никто из нас не подкачал. Людмила шла через двор к остановке, а я стоял у окна и смотрел ей вслед; обернувшись, моя подруга махнула мне, послала воздушный поцелуй и сотворила какой-то знак вроде "no pasaran!", видимо, восхищенная моими достижениями. Я же был предельно опустошён и только мог с несколько циничной ухмылкой наблюдать, что она дер
жится немного раскорякой, - верно, я неплохо её измочалил!
Так всё и началось. Каждый день, исчерпав все силы, мы плюхались вместе в кровать, и Людмила засыпала (при этом её ладонь как бы непроизвольно лежала у меня на пенисе), а я часто размышлял в полудрёме, сравнивая её с бывшей моей любовью. Настолько легка и понятна в обращении, раскрепощена и свободна была Людмила, насколько противоречива, зажата и скучна была Натали, а ведь некогда я считал, что лучшей девушки нет на свете!.. Я бешено ревновал Натали к любому мужчине, став со временем крайне мнительным; с Людмилой же этого, как ни странно, абсолютно не было: я спокойно отнёсся бы к тому, что у неё есть другой парень, мне важно было лишь, чтобы она в нужную минуту оказывалась рядом и забиралась ко мне под бок. Как мне с ней уютно, как прекрасно её тело, как бесподобно алеет между ног выпуклая и тёпленькая писюня: Мне чудилось, что я схожу с ума. Если применимо такое слово, - в языке его не существует, - по аналогии с алког
олизмом, - навязчивым влечением к спиртному, столь же бесконечное влечение к сексу нужно бы назвать сексоголизмом:Правда, есть иное словцо, - сатириаз, но это приложимо к распутнику, а мне вовсе не хотелось никого, кроме моей неземной Людмилы:
3. Секс как мировоззрение
Примерно неделю спустя моя подруга рассказала мне историю своей жизни. Она рано и быстро созрела и расцвела, вполне сформировавшись уже к пятнадцати годам; в классе школы она была самой крупной, развитой и высокой девушкой, при этом очень доверчивой, честной и крайне наивной. Парни, разумеется, ухлёстывали за ней вовсю, но рядом с Людмилой большинство из них казалось мелкотой; подобно почти всем девушкам, росшим в эпоху перестройки и дальнейшего развала страны и обнищания народа, Людмила, наделённая к тому же бесподобными внешними данными, мечтала познакомиться со стильным и богатым мужчиной лет двадцати пяти. Незадолго до окончания школы она нашла себе такого; как она поведала мне, в ту пор
у единственным желанием многих девчонок было окрутить какого-нибудь "нового русского" (впрочем, это название появилось чуть позже, но суть была той же). У избранника Людмилы было всё: автомобиль, шикарная кирпичная дача в частном секторе, собственная яхта и, самое главное, умение пробивать себе дорогу в жизни, не считаясь, как оно и бывает, с чужими интересами, о чём добрая и милая девушка поначалу не догадывалась. Она старалась не замечать ничего, что портило бы её впечатления о богаче: грубость, низменные рассуждения, изворотливость, отсутствие элементарной культуры и, наконец, дикую жестокость и беспредельную подлость. Душа Людмилы оказалась выше жалкой душонки этого прохвоста; девушка любит читать, слушать сложную и разнообразную музыку, очень любит искусство: Но так уж сильно было влияние царивших в ту пору среди молодёжи взглядов; мне и самому часто приходилось сталкиваться с тем, что красивая, умная, независимая девушка предпочитает такому же привлекательному интеллигентному юно
ше убогого и зловещего "коммерсанта", настолько неопределённым и шатким было тогда финансовое положение, что для девушки легче было притвориться пустышкой и секс-бомбой, чтобы оказаться рядом с "настоящим мужчиной": Поначалу дело обстояло прекрасно: Людмила жила своей жизнью, училась в институте и думать не думала ни о каких денежных проблемах, ни о неясных перспективах, - денег навалом, будущее обрисовано чётко: сытая спокойная жизнь в золотой клетке: Однако через какое-то время стало понятно, что для счастья этого не всегда бывает довольно, и если отсутствует взаимопонимание и сердечная тяга, то никакими деньгами их не восполнить. Многие девушки считают, что можно смириться с примитивом-любовником и претерпеть его заносчивый нрав, игнорировать регулярное хамство и тупость, но Людмила была не из таких. Постепенно жизнь с богачом-мордоворотом ей опостылела, но мягкий и ласковый характер не давал Людмиле возможности обращаться со своим кормильцем так, как он заслуживал; этот неандер
талец в малиновом пиджаке и с зелёным галстуком на шее бесцеремонно осаживал девушку и пресекал малейшие попытки её что-то изменить в их отношениях в лучшую сторону. Людмила рассказала, что даже в сексе, несмотря на выносливость и активность, её дружок оказался дикарём и недалёким мужичищем; он ни разу не баловал её писюню языком и губами, но зато целыми днями заставлял сосать своё достоинство, порой даже не ополоснув его как следует. А когда занимался традиционным сексом, то не возбуждал её сокровище хотя бы ладонью должным образом, отчего ей редко было приятно насаживаться на его член. Грубиян с толстым бумажником стал презирать свою наложницу (а иной она и не была для него), когда выяснилось, что у Людмилы нет хозяйственных наклонностей. Как будто это важно! Мне и в голову не приходило, что девушке необходимо возиться у плиты, не выпускать из рук утюг или гладильную доску:
Говоря коротко, положение становилось всё хуже. Но Людмила не хотела идти наперекор судьбе, потому, что
поняла спустя недолгое время, что жажда секса овладевает ею всё сильнее: она - эротоманка и не в состоянии выдержать без коитуса больше десяти-пятнадцати часов, в какой бы форме он не производился. Поэтому, когда на третий год её жизни с богачом он неожиданно начал заводить беседы о групповых оргиях в компании, она, не раздумывая долго, согласилась принять в них участие. Однако бизнесмен преследовал совершенно ясную цель: в тот момент его финансовое состояние стало ухудшаться, невидно для посторонних, но всё же - ощутимо; для решения своих проблем он переговорил с крупным партнёром, и тот соблаговолил помочь попавшему в беду собрату, но в качестве услуги склонил его к оргии с участием Людмилы и ещё двух девушек, которых та немного знала, - очень эффектной и развратной Настёны и начинающей, но подающей немалые надежды Оленьки.
Богач, его приятель, ещё один приглашённый предприниматель и три девушки собрались на даче у любовника Людмилы. Парни раздели девушек и, поставив на колени
, заставили обсасывать свои пенисы, потом повернули попками к себе и начали заходить сзади то во влагалища, то в анальные отверстия. По словам Людмилы, Настёна была крупная и упитанная деваха с простым лицом и жирненьким телом, а Оленька - молоденькой и стройной, с большой грудью и длинными ногами. Мужчины терзали девушек с яростью, Настёна вопила и взвизгивала, Оленька - кричала и взлаивала, а Людмила вела себя как-то спокойно, - ей это занятие быстро перестало нравиться. Это тянулось не меньше часа, а, может быть, полутора часов; парни измучились, Настёна и Оленька охрипли от ора, а Людмила всё никак не давала понять, что ей хорошо. "А ты говорил, что она у тебя - не профи, а гляди, как здорово держится", - сказал один из гостей любовнику Людмилы. "Давайте её обработаем на все сто", - предложил другой парень.
Людмиле это совсем было не по нутру, но две прочие девушки стали уговаривать, обещая, что она свихнётся от кайфа, и что это вообще положено, и ни с одной оргии никто не у
ходит, не перепробовав всё, что можно. Настёна первая решила подать пример и стала в позу, так что один из парней стал заходить к ней в рот, а другой - во влагалище, затем то же сделали с Оленькой; после и Настёну, и Оленьку укладывали между двумя парнями, и те оттрахали их в попки и письки одновременно. Наконец, девушек насаживали уже на три члена, а в то время та из них, которая была не занята, начинала бешено тереть половые губы и тыкать пальцами в анус, понуждая к тому же Людмилу. Настала и её очередь; она поведала мне, что, когда в твоё тело заходят сразу три члена и при этом тебя со всех сторон крепко стискивают руки и ноги партнёров, да ещё и две прочие девушки фиксируют тебя во избежание выскальзывания членов мужчин, бывает такое странное ощущение, будто твоя плоть уже не принадлежит тебе, и: "Вот так и становятся шлюхой", - заканчивала объяснение Людмила.
Вообще, как мы с ней прикидывали, если один парень сумеет в единый подход ублажить четверых партнёрш (пенисом, языко
м и двумя руками), то девушка сможет вытворить то же максимально с шестью, ну, допустим, с семью трахальщиками (в рот - два или три члена, один в зад, один - в письку и по одному в ладони). А если ещё при этом регулярно менять члены: Что же должен пережить тогда человек? "Мне больше, чем с тремя за раз, дело иметь не приходилось, а вот Настёна как-то сумела довести до оргазма четырёх, но, как она говорила, дело это весьма трудное, потому, что контролировать себя и в то же время наслаждаться самой невозможно. А если не будешь стонать и выть, как парни узнают, что ты тоже балдеешь?" - рассказывала Людмила. Что и толковать, зрелище фантастическое!..
Рано или поздно, но девушка узнала, зачем её приятель устроил эту сексуальную вакханалию. Она была так поражена, что несколько дней не выходила из дома и то впадала в ступор, то ревела так, что припухли её огромные глаза. "Как он мог так поступить со мной, ведь я же доверилась ему, думала, что он хочет мне сделать приятное и всё это - о
т чистого сердца, от преданности сексу: Оказывается, даже в таких вещах люди ищут корысть". Боже, как же наивна была тогда Людмила! Конечно, если бы на её месте была бы девушка поглупее и попроще, она бы плюнула и не стала бы противиться, а, возможно, и запила бы со временем. Но не такова была Людмила. Несколько дней в ней боролись друг с другом два сильных чувства - навязчивое стремление снова испробовать вкус оргий и страх потерять остатки былой относительной независимости, превратиться в заурядную потаскуху, хоть и красивую. Она не была порочной девицей, любовь её к сексу безгранична и абсолютно лишена поиска выгоды. Этот случай навсегда поколебал её уверенность в надёжности таких людей, как её приятель; симпатии и уважение совершенно исчезли, когда в один прекрасный день о её похождениях неизвестно каким образом проведали в институте. Разумеется, ей завидовали и осуждали кто потому, что не с ним у ней были такие вещи, кто - из-за явной недоступности Людмилы как любовницы богатого м
ужчины.
Выяснилось в дальнейшем, что слухи распустил родственник одного из парней, участвовавших в оргии, с которым тот радостно поделился информацией о безудержной похотливости Людмилы (что, в общем-то, правда, хотя ничего дурного в том я не вижу, поскольку, вероятно, сам похотлив сверх всякой меры, чего и не скрываю), а также о её неисправимой порочности (а вот это уже наглая ложь: только лицемер и грязный онанист может сравнивать желание удовлетворить естественную потребность, самое главное, что есть в жизни, и распущенность уровня продажной шлюхи). "Я ни за что на свете не стала бы отдаваться за деньги, не потому, что это якобы безнравственно, - каждый зарабатывает свой кусок хлеба, как может, а потому, что это сродни требованию хозяина дома оплатить обед гостя, который не принёс с собой ничего в подарок или к пиршественному столу", - говорит моя девушка. И я целиком согласен с ней: если бы не навязанные общественными институтами представления о семье, детях и обязанностях ж
енщины перед мужчиной, не вся эта ханжеская мораль, люди бы давно обрели бы счастье, не переплачивая и не тратя душевных и телесных сил на лишнее. Нет, это не очередная "теория стакана воды": за водопровод мы тоже платим: Это, скорее "теория глотка воздуха". За воздух Вы стали бы платить, читатель? Ну, если бы и стали, то всё равно считали бы такой порядок свинством:
Возможно, Людмила и свыклась бы с мыслью о необходимости постоянного участия в оргиях, так как секса ей хотелось всё сильнее и сильнее, в любой обстановке и целый день напролёт, но её тупой и злобный дурак-любовник возомнил, что может запросто сдавать её напрокат когда ему угодно. Кроме того, если Людмила ласкала пенисы его дружков и подставляла свои щели с его ведома и часто в его присутствии, то он изменял ей с разными лярвами без того, чтобы сообщить об этом своей любовнице. Это был уже предел подлости; Людмила говорила: "Я понимаю, что ему хотелось ещё девушек, но почему он не приводил их к нам и ничего не докла
дывал мне? Ведь я бы не стала бы возражать побаловаться сексом с ним и потом уступить его другой: Почему ему надо было так поступать?" Мне кажется, потому, во-первых, что девушка полностью зависела от своего толстошеего попугая в малиновом пиджаке, и он полагал, что может обращаться с ней, как с вещью, во-вторых, - она была умнее его и более развитой, и он не переносил, что рядом с ней выглядит кретином, почему и решил унизить Людмилу таким способом.
Что произошло позже, нетрудно представить. Юридически девушку и этого богатого охламона ничего не связывало (по счастью), физически он стал в конце концов ей противен, а дружба исчезла навсегда. Людмиле удалось сбежать от него, хоть стоило это ей немало крови и нервов; однако, подонок ещё долго обливал её грязью за спиной, уверял всех и каждого, что она - опустившаяся курва и сука: От горя и разочарований Людмила бросила институт и какое-то время балансировала на грани самоубийства или, по крайней мере, психоза. Она уехала на год к
тётке в наш город, а после решила остаться здесь на больший срок. Летом в тот год, когда состоялось наше знакомство, она поступила на заочное отделение в местный ВУЗ. Личная трагедия привела к тому, что очень долгое время Людмила не желала ни с кем завязывать отношений. "Никогда, ни за что я не стану больше искать близости с каким-нибудь "крутым", я убедилась, каковы эти "сильные личности"", - рассказывала девушка. Порой жажда наслаждений бывала настолько безудержна, что Людмила, не сумев устоять перед зовом природы, предавалась рукоблудию; она обзавелась набором вибраторов и могла часами ублажать себя, доводя до полнейшего исступления. "Иногда я подумывала о том, что парень вообще не нужен, раз уж так всё хорошо получается у меня самой. Но потом поняла, что ошибаюсь. И тут-то я и встретила тебя! Как это всё-таки чудесно!". С того декабрьского вечера мы с моей девушкой не расставались больше, чем на неделю, когда мне приходилось ездить по заданию начальства в ответственные командировк
и, и я не мог взять свою подругу с собой. С самого же первого дня, получив удовольствие от соития со мной, Людмила сказала себе, что, похоже, её желание обрести идеального партнёра вполне осуществимо, поэтому она вскоре отринула всякую мысль об измене или сексу втроём и вчетвером. Хотя её бы хватило с лихвой и на целую стайку прочих парней, уж я-то знаю! Но она отказалась от этой затеи, так как мне сразу же удалось привести её к высшему блаженству, которого она из-за грубости и невежества прежних сексуальных партнёров раньше не переживала.
Но и требования её ко мне очень велики. Регулярно, начиная с десяти вечера, баловать её ласками и заходить во все щели, пока не растрачены последние силы, дважды, а то и трижды атаковать её писюню и попку с утра и обязательный минет хотя бы раз в сутки. Пока что наш рекорд первой ночи был перекрыт только один раз, - как-то в Новый год, - после чего потребовалось как следует отдохнуть, поскольку даже трогать измученный член было нестерпимо боль
но, а отлить - вообще пытка. А моя Людмила только посмеивалась и подзадоривала меня. Моемся мы всегда вместе, и всегда при этом я кончаю в неё, как правило, сзади и непременно в попку. К вибраторам мы тоже иногда прибегаем; Людмила говорит, что, если использовать их периодически, чувство некоторой незавершенности в сексе пропадает, так как наличествует иллюзия двойной и тройной атак её щелей. Обычно мы поступаем так: я провоцирую возбуждение вначале в письке, затем - в попке девушки с помощью вибратора, потом поочередно захожу то во влагалище, то в анус, давая ей при этом время полизать вибратор и познать соки, после чего вновь завожу вибратор в нижние отверстия, вращаю их там и при этом не забываю всовывать член в свободную щель. Затем ложусь на спину, передаю пенис в ладони Людмилы, а сам беру уже два вибратора и терзаю её письку и попку немилосердно. Если же я принимаю позу сверху (что менее подходит для случая с вибраторами), то захожу в анус, выгнув тело Людмилы, а она поочередно
то подносит один из двух вибраторов ко рту и сосёт, то мастурбирует писюню, потом начинает это делать вместе. Не так давно мы придумали ещё один фокус: лёжа на чуть приподнятых попках, мы стараемся сочетать обычное движение члена во влагалище и действия анусов, между которыми находится вибратор. Людмила часто также подносит вибраторы к члену и массирует его, трогает яички и промежность, а я в то время верчу и ввинчиваю вибраторы в её щели. Как мы уяснили для себя, важно постоянно менять местонахождение члена, не гнушаясь перед оргазмом позаводить его и в письку, и в попку, - тогда результат превосходит все ожидания, нужно лишь только привыкнуть: Должен сказать, что с годами мой член не только вырос от умелого обращения Людмилы, но и постепенно стал гораздо быстрее отходить от перевозбуждения. Её же писька хоть и стала сочней и мягче от бесчисленных атак, но всё так же упруга и замечательно крепнет и наливается перед коитусом. Эрекция не представляет ни малейшего труда, и способствовало
этому в немалой степени то, что Людмила никогда не "спускает на тормозах" секс, требуя нежно, но регулярно, чтобы член всегда набирал силу сам без её ласк, цель которых - закрепить стойкость и длину пениса, и я, поупражнявшись, приучил своего "молодца" вставать в любое время дня и ночи.
Моя девушка младше меня на полгода, она Рыба по знаку зодиака и Кошка по японскому гороскопу. День её рождения - тринадцатое марта. По темпераменту она скорее сангвиник, но по причине своей комплекции и сладострастия всегда немного ленива и сонна, однако аккуратна, опрятна и безупречна как истинная леди. На восьмое марта я каждый год дарю ей букет из семи роз разной окраски, от белой до темно-пурпурной (поэтому мы стали называть этот день "Праздник семи роз"). Роза - любимейший цветок Людмилы. В день же её рождения, который как раз рядышком, мы идём в какой-нибудь престижный ресторан. В первый год, то есть, пять лет назад, я пригласил её в шикарное элитное заведение, копив перед этим деньги три
месяца и назанимав дополнительно у друзей. Всё было просто великолепно, Людмила смотрела на меня во все глаза и с таким безграничным желанием, что даже становилось не по себе. Когда мы вернулись домой, она устроила мне сказочное приключение с вибраторами, погрузив в мир невообразимого удовольствия, я жестко и уверенно совершил не одно соитие, а потом, после ванной, мы обнимались и облизывали друг друга на свежих простынях, и Людмила сказала: "То, что мы пережили сегодня, ни за что не сравнить с тем подарком, который я решила тебе сделать в ближайшее время. Пока ничего не буду говорить, но уверяю, что ты не пожалеешь:"
4. Эротическое помешательство
Через несколько дней Людмила загадочно попросила прийти попозже с работы, чтобы она успела всё приготовить. Она здорово меня заинтриговала, так что я всё же не сидел на работе дольше, чем требовалось (да и была это пятница), а побродил по магазинам, поискал провизии на завтра: Нужно здесь отметить, что дважды в м
есяц, в первую и третью субботу мы с Людмилой устраиваем разнузданные полухулиганские сексуальные встряски с раннего утра до позднего вечера, именуемые "пиршеством любви", на протяжении которых часто настолько дуреем и слабеем от страстных безумств, что к ночи у нас появляется зверский аппетит, и даже простенькие макароны с солью уписываются с дикой жадностью. Поэтому я и решил запастись, благо предстояла очередная третья суббота.
Когда я открыл дверь, то сразу почувствовал неистовый аромат благовоний и крепкий запах духов девушки, - видимо, она окатила себя с ног до головы. В доме было темно, из гостиной лилась приятная возбуждающая музыка, - звучал ситар, глубоко стонал какой-то клавишный инструмент, чётко отбивали ударные. Я вошёл в гостиную; на пианино, подоконнике, столе и шкафу стояли лампы, полуприкрытые красными абажурами, отчего их свет стал слабее и таинственнее. Посреди комнаты, озарённый узким лучом от зашторенной верхней лампы, располагался круглый цветастый коврик.
Людмила тихо стояла у окна, закутанная в синее покрывало; я остановился у двери, понимая каким-то шестым чувством, что сейчас увижу нечто неописуемое, почему и не стал проходить в комнату к подруге. Та усилила звук магнитофона, шагнула вперёд и грациозно скинула покрывало. У меня перехватило дыхание: столь хороша была она в своём божественном наряде:
На голову Людмила надела широкую шляпку с колокольчиками по краям, уши проколола огромными серьгами-кольцами, на переносице сидели маленькие темные очки. Кожа лица была нежной и матовой, - Людмила втёрла тональный крем, губы изящно накрашены, а щёки мило нарумянены; на шею она повесила жемчужное ожерелье, на плечи набросила прелестную сиреневую косынку, на кисти натянула перчатки. Пупок был проколот сверкающим колечком, а на торсе сидела золотистая анодированная цепочка; ноги до колен скрывали черные сапожки, а, когда она повернулась ко мне попкой, я увидел на левой ягодице небольшую татуировку-сердечко. Этим всё и ограничивалось,
и это было бесподобно. Продемонстрировав себя со всех ракурсов, Людмила закурила тонкую сигаретку и стала ритмично извиваться под музыку, стараясь покруче и погибче вскидывать попку и бёдра, показывая свою писюню то так, то эдак. Вдоволь повертевшись, моя подруга повернулась ко мне передом, раскорячилась, затянулась и поднесла дымящуюся сигарету к половым губам, провела по ним фильтром, а затем вставила назад в рот. После, вздёргивая боками, отчего заиграли её толстые складочки, она приблизилась, ухватила меня за брюки и решительно повлекла на коврик. Расстегнув брюки и стянув трусы, она взяла мой стоящий торчок и, по временам пуская дым, начала лизать головку в том месте, где уздечка прижата к мочеиспускательному каналу, а потом - пытаясь забраться в сам канал. Это было и болезненно, и приятно. Затем Людмила погасила сигарету и попросила поднять её и ублажить языком, что я и сделал; она опустилась, взасос поцеловала и снова занялась моим членом; сейчас она втягивала головку по методу
"глубокого захвата", так напрягая губы, словно хотела откусить её.
Я полностью разделся; подруга взяла какой-то прочный шнурочек и пережала член у основания, потом достала ремешок от штанов и стала не больно, но ощутимо стегать мошонку и корень пениса, при этом проводя по головке тремя пальцами. В перчатке она делала это, кстати, лучше. Поразвлекавшись, Людмила освободила мой распухший член и подставила для обработки анус; когда я растеребил его, она сняла очки и шляпку и попросила прижаться сзади, но пока не заводить пенис внутрь её тела. Затем она обмотала наши торсы мягкой шалью и привязала нас друг к другу ремешком, после чего предложила начать коитус. Я стал атаковать то её письку, то попку, всё более ускоряя темп и жестоко заталкивая член всё глубже, при этом стиснув бёдра подруги так, что на них остались кровоподтёки. Людмила кричала и визжала, как помешанная, но не смела сопротивляться; я кончил в неё раз, другой, третий, не вынимая члена и водя его туда-сюда беспрерывно
, хотя это было весьма тяжко. Начав с громких звонких воплей "э-э-а-а" и "ур-ур-о-о-о", девушка после второго спермоизвержения перешла на истошный крик "ы-ы-ы-рьяя-мммья-мья", а голова её при этом колыхалась в такт движению пениса. Последний же раз она уже не горланила, а жалобно выла: "а-ы-ы-м, а-о-омм:". Людмила упала на коврик, бормоча что-то, высунула язык и стала водить им по губам, щекам, лизать плечи, руки, подмышки, подносить к губам соски, кусать их и чмокать, а потом легла на спину, вытянулась во всю длину и, пригнув меня к своему животу, стала шептать: "Правда, класс? Ты спятил? Тебе хорошо? А я, правда, хороша? Я - хороша! Я - пышна, я - супердевушка, я - чудо, ведь да? Ну, скажи, что да, мой котик, мой стройненький, мой мягонький, мой герой, мой мальчик славненький, о, моя прелесть, о, мой зайчик, как я тебя люблю: А ты так же меня любишь, а, мой сладкий? Тогда - целуй, туда и сюда, моё тело в твоей власти, бери его, делай, что изволишь, и пусть это будет твоим единствен
ным законом:"
Так я впервые узнал, что такое экстремальные удовольствия, и понял, что Людмила увлечена Кроули и эротической магией. В дальнейшем мы часто проводили время в рискованных и острых наслаждениях; я, в частности, придумал "эротическую кухню", и подруга горячо поддерживала меня во всех начинаниях. Вкратце я опишу, что это такое. Либо мы готовили забавные блюда с откровенным намёком (Людмила научилась под моим руководством кухонным премудростям, ведь раньше, избалованная родителями и роскошной жизнью в качестве наложницы "нового русского", она была белоручкой), либо прилагали разные съедобные вещи к частям тел и неспешно поедали их, лаская при этом эрогенные зоны. Простым изобретением, разработанным мной в считанные минуты, стал ужин "Волшебные стебли". На первое подавались сосиски и куриные яйца с майонезом, на второе - варёные морковки с ванильным кремом, на третье - бананы со сливами. Я придавал сосискам, моркови и бананам форму члена, и Людмила, прыская от восторга,
слизывала с них приправы, мяла губками и ела. Один раз она после такого ужина томно проворковала: "Давай мы испечем твою колотушку, я её маслицем помажу, на хлеб положу и скушаю:" Я с изумлением поглядел на неё, а она как расхохочется! Но я действительно позволял ей укладывать свой пенис, как сосиску в закрытый бутерброд, и Людмила самозабвенно его сосала, понемногу едя хлеб. Как она тогда не проглотила мой член, ума не приложу:
Для неё же я выдумал особый "Порносалат": рубленые овощи и яйца (не мои собственные, конечно), с добавлением в них свежей спермы. Подруга жадно хрумкала и пыхтела, кушая это диковинное блюдо; для того же, чтобы раздразнить меня, лила в писюню сироп и сок, где они смешивались с вульвой, и я выпивал всё, балуя её клитор и половые губы языком. Ещё она делала мне из фруктов подобие влагалища, прикладывала к своему родимому, я ел эти штучки, пока мой рот не касался её письки; иногда я по инерции хватал зубами её дивного малыша, так что Людмила истерично крича
ла и говорила мне: "Нахал! Псих! Дурак! Куда милиция смотрит: Котяра мой свихнутый! Щекотунчик мой золотой:"
Моя девушка всегда носила крупные серьги, пуговку или колечко в пупке, и одно время серьёзно думала проколоть соски грудей и клитор или половые губы, чтобы вывести кайф на новые рубежи, но я, после некоторых колебаний, отвадил её от этого. Носить постоянно колечки в таких чувствительных местечках вредно, - возможно раздражение, а Людмила бы непременно бы не вынимала их, чтобы вечно ощущать ласку и негу. Но кто его знает, - поживём-увидим, может быть, так и поступим с годами. Испробовать в сексе нужно всё! Одевается Людмила просто и одновременно - шикарно: на званые вечера облачается в белую рубашку (завязывая её на животике, так, чтобы он был слегка открыт) и черные бриджи, если мы празднуем какое-то торжество или идём в ресторан, на ней - черное платье с блёстками, великолепно сидящее на её пышной фигуре, гулять ходит со мной в мягких персиковых или светло-синих брючках
и черной курточке, под которую надевает короткую майку, зимой носит свою шубку или плащ, неизменно повязывая шею сиреневой косынкой.
Вечерами перед сексуальным буйством мы, если на улице приличная погода, совершаем моцион по центру, и не было случая, чтобы кто-нибудь из попавшихся навстречу мужиков и мелочёвки не глянул бы с завистью на меня и тоской на мою королеву Людмилу, мою Афродиту, купальщицу с полотен Ренуара, сожалея, что под руку с ней шествует не он. А как моя девочка ступает по мостовой! Шаг плавен и спокоен, но тяжел, и плоть её всегда буквально осязаема на расстоянии; кажется, что перед ней несётся насыщенная райским нектаром волна тёплого воздуха, а голова всегда гордо поднята и губки припухлые, хотя улыбка в любую минуту может осветить её личико. Кажется, я не говорил читателю, что форма лица Людмилы очень своеобразна и уникальна, как и цвет её глаз, - лиловый в полумраке и матово-синий на солнце. При выпуклом и открытом лбе скулы моей подруги сильны, а щёки плот
ненькие, но всё лицо сужается к подбородку. Если она поправляется (в таких случаях я шутливо шепчу девушке: "как ты славно поправляешься, - будто в масле сыр катаешься"), если прибавляет в весе, то на шейке образуется небольшая складочка, которая вовсе не портит Людмилу, особенно когда она обнажит зубки и засмеётся. Смеётся она всё чаще и улыбается всё охотнее, чем в те дни, когда я встретил её. И немудрено - она счастлива!..
Со временем, проникнувшись страстью до предела (а, возможно, что ещё всё впереди), мы оба стали думать о том, чтобы снимать наши похождения фотоаппаратом и кинокамерой, создавая коллажи-сборники и фильмы для просмотра на видео. Но здесь была досадная деталь: можно было либо показывать каждого из нас поодиночке, либо, если запечатлевать сексуальные сцены, фиксировать на плёнке только отдельные части, что неоригинально и банально: что проку показывать, допустим, Людмилу с моим пенисом во рту или меня, лижущего ей клитор, если при этом лицу похотливого самца и
ли бешеной самочки, соответственно, не удаётся попасть в кадр? Без третьего было не обойтись, но нас смущало, сумеем ли мы быть так же раскрепощены при постороннем человеке, да и глумливых слухов опасались. Нам нравились фотографии порнозвёзд, но не по отдельности мужчин и женщин, а в момент, когда они заняты сексом, и мы очень любили порнофильмы, те, что пооткровенней и с хорошей звуковой дорожкой. Ставя кассету с продукцией Тинто Брасса или Антонио Адамо, мы скучали и позёвывали, нам это казалось не особенно впечатляющим. Куда больше мы балдели от появившихся спустя некоторое время фильмов на компакт-дисках; здесь выяснилось, что Людмиле из снимавшихся мужчин нравились не те, что посвирепей и поздоровенней, а те, в ком угадывался интеллект и чувство юмора. Она объяснила это тем, что мрачные и нудные красавчики, неумело списанные с голливудских актёров, напоминают ей наших завсегдатаев баров и ночных клубов, - такие же смазливые физиономии типа "мачо" или "латинос", такие же затянутые
в стоячие воротники длинные жирафьи шеи, тот же прикид: "Кроме того, я должна признаться, что от их спутанных волос и небритых щёк так дурно пахнет; ты пахнёшь только здоровым мужским потом и отличным дезодорантом, а они - чем-то вроде смеси растопленного хозяйственного мыла и грязных носков".
Немного хочу описать и свои внешние данные, хотя боюсь показаться нескромным. Я очень большого роста, спортивен, поджар, руки и спина у меня сильные, с мощными мышцами, торс широкий и короткий, ноги - похуже, толстоваты и не так развиты. Мимика живая, глаза большие и тёмные, лицо в целом умное, с мягкими чертами, волосы светлые, стригу я их обычно покороче. В общем, я не красавец по неписаным стандартам (кто их придумывает, хотелось бы знать), но Людмила считает иначе. "Для мужчины важнее внешних данных ум, бодрый нрав, весёлость и энергичность, он должен много говорить, уметь увлекать и держаться спокойно и приветливо". Она не любит толстяков, полагая, что мужчина обязан быть хоть и креп
ким, но гибким и подвижным, ну, а я такой и есть. Женщине же пристало быть гладкой, жеманной и ухоженной, но не глупой, ей нужно хотя бы подражать своему мужчине в уме и стремиться к взаимопониманию, не претендуя, однако на роль закулисной "кардинальши".
Мне особенно из актрис порнофильмов нравилась молоденькая звезда Сильвия Сэйнт, уроженка Чехии (настоящая фамилия её - Толмакова), не столько своими внешними данными, сколько удалью и бесшабашностью. Её соотечественница - Зденка Подкапова - была красивее и изысканнее, но беда в том, что диски с её участием мне никак не попадались, поэтому приходилось довольствоваться фотками. Людмила почитала также неистовую Монику Ковэ, соратницу Сильвии Сэйнт по сексуальным боям, но мне казалось, что та несколько вульгарна и грубовато работает, к тому уже изживает себя. Не меньше обожал я и гордую богиню Стэси Морэн, но и она оказывалась неуловима, лишь подборка величайшей женщины-фотографа современности - Сьюзен Рэндалл - давала возможность н
асладиться её потрясающими играми с подружками. Постепенно, сам того не ведая, я всё больше проникался симпатией к лесбиянкам и мечтал видеть свою подругу в роли звезды какого-нибудь фильма, но в объятиях, разумеется, не мужчины, а женщины, и самому побывать с ними и вдоволь набаловаться их телами.
Наконец-то мы приблизились к самой волнующей теме в наших с Людмилой отношениях. Прошедшей весной я зашёл в подземный магазин, где долго и безуспешно искал последние новинки с Сильвией. Пока что мы видели лишь её ранние "целомудренные" работы. Накануне нас вводила в экстаз яростная Никки Нова, сражающаяся с двумя назойливыми парнями на пленэре, и всегда жизнерадостная Сабрина Джонсон, деловито показывающая чудеса на диване. Теперь же мне хотелось Сильвии; мне повезло, - на полке магазина стоял диск, повествующей о её частной жизни. Я загодя просмотрел его; поначалу шли отрывки из ранних экспериментов, в процессе которых Сильвия готовилась к роли порнозвезды; уже тогда можно было с уве
ренностью говорить, что она не только станет успешно работать на этом поприще, но и добьётся всемирного признания. Эти ожидания оправдались, - ныне Сильвию Сэйнт называют не только порноактрисой номер один, но и королевой анального секса, и чемпионкой по минету, и:кем только её не называют, порой и со злобой и завидуя. На середине просмотра я понял, что этот диск - лучшее, что нам когда-либо придётся видеть; я поторопился домой, чтобы непременно показать его подруге. Дома мы с моей девушкой, как правило, не носим никакой одежды, если пребываем одни. Изредка, когда надо проветрить квартиру или на улице стоит заметный морозец, я набрасываю на плечи куртку, а Людмила кутается в шаль. Но в такие периоды мы стараемся не вылезать из постели, - сидим, прижавшись друг к другу под толстыми пледами, кушаем или смотрим эротику и порно, ласкаемся и по малейшей прихоти (моей или её) начинаем вечный и любимый танец всех времён и народов. Порой, если блажь находит ни с того, ни с сего, я могу останов
ить Людмилу, а она - меня, где бы мы ни были в тот момент, и без лишних разговоров сразу перейти к делу. В эту весну моя милая дивно похорошела и разрумянилась, её попка потолстела, а на животике образовалось нежное розовое брюшко; на гладком упругом и мускулистом животе Людмилы, утратившем за зиму загар, оно смотрелось как волшебный первоцвет-подснежник и так радовало глаз. Но это совсем не убавило у моей девочки ни сил, ни бойкости и энергии; мы регулярно посещали бассейн и тренажёрный зал и часто в шутку боролись не только под одеялом, но и в настоящем смысле этого слова.
В тот вечер мы, как обычно, голые, уселись перед экраном монитора и начали глядеть фильм про Сильвию. Я для чистой формальности показал Людмиле кадры о жизни и подвигах маленькой неугомонной чешки, которые мы уже раньше видели, и перемотал примерно до середины. Здесь стала демонстрироваться сцена с лучшим партнёром Сильвии Дэвидом Перри и одной помощницы великой порнозвезды, задача которой состояла в том, чт
обы подготовить член Перри к коитусу с Сильвией. Она справилась с этим, хотя было видно, что опыта у неё ещё маловато. Но потом она подошла к Сильвиии начала ласкать её между ног языком; нужно добавить, что музыка, сопровождавшая эту в целом весьма долгую сцену, была очень волнующей и так и тянула на безумства. Людмила ещё не видела Сильвию и её партнёрш в качестве актрис-лесбиянок; она, глубоко дыша и приоткрыв рот, смотрела на чудесную картину; ресницы её при этом то и дело опускались на глаза, а язычок чуть-чуть высовывался из губ в такт движениям языка подружки Сильвии. Но не эта сцена была самой сильной в фильме; буквально сразу после неё, уже без всякой музыки, Сильвию показали обсасывающей член другого здорового парня, а вслед за тем появилась, по-моему, Моника Ковэ, и начала мастурбировать себя и Сильвию особой пластмассовой лопаточкой. Возбуждённая Сильвия обратилась к половым губам Моники и стала лизать её письку; удивительно спокойно и ритмично, не прерываясь ни на мгновение
, водила Сильвия языком по междуножью Ковэ, при этом лицо Моники играло всеми мышцами и кривлялось, а изо рта её вырывались восхитительные трели.
Тут уж Людмила, не сдержавшись, ойкнула и потёрла свою писюню, а потом живенько перепрыгнула ко мне на кресло, отодвинула его от монитора и взгромоздило свою попку мне прямо на физиономию, а член взяла в ладони. Я лизал её в половые губы и анус, а она, захлёбываясь от стонов и криков, с такой скоростью дёргала мой пенис, что рука её мельтешила по нему вверх-вниз, как поршень в двигателе. При этом мы оба не отрывали взгляда от экрана; когда, наконец, сперма стала фонтаном бить из моего члена, то часть её шлёпнула в стекло монитора, но куда больше растеклось по перекошенному от похоти личику Людмилы. Сперма была всюду: и на отвисших губах, и на веках, и на корнях волос, большая капля её плавно свалилась с подбородка девушки и брякнулась на грудь. Девушка, как бурдюк, свалилась на коврик, так что дрогнули половицы, и стала лепетать, вяло
гладя свою письку: "А-а-а: а-а-а:ой, ка-а-ак хорошо-у-о-у-о, а-у-а-у-а: Ммма-мма-а-у-а-у-а:о, да, о, да, о, о, о, ммм:" В таком состоянии я ещё её не видел ни разу, я даже заволновался, не заболела ли она от пресыщения блаженством, и негромко спросил, всё ли с ней в порядке. Но Людмила не слушала меня; переваливаясь и двигая попкой влево-вправо, она подбрела к постели и бухнулась на подушку, стала водить по ней ладошками и с присвистом стонать. Я решил не трогать её, подумав, что теперь мы хватили лишку; видно, она так неожиданно и со страшной силой ощутила оргазм, что едва не лишилась рассудка. По крайней мере, соки из её писюни текли как никогда, измазав мне лицо и промочив простыню: Это было нечто!..
Впрочем, сумасшествие Людмилы продолжалось не так долго; пока она отдыхала, я сходил на кухню и приготовил нам ужин и чай. Тем временем осатанелая Сильвия стала выделывать кульбиты с непомерной длины членом верзилы-негра, вопя при этом так, что в конце концов сорвала голос и пере
д заключительным моментом коитуса лишь сипло визжала. Моя милая этого уже не видела; сладко улыбаясь, она томно и глухо урчала, иногда выдавая что-то вроде "ля-ля-ля"; я остановил просмотр, включил музыку и мы начали кушать. Людмила как-то странно и пристально, глубоко дыша, глядела на меня, ноздри её расширялись, порой она поглаживала груди и письку, довольно щуря глаза. Я залез к ней под одеяло, и мы, обнявшись, поговорили обо всём откровенно. В самом деле, я не ошибся: Людмиле захотелось испробовать секс с женщиной! Она призналась, что уже давно мечтает об этом, но не решалась сказать мне, так как не была уверена, одобрю ли я её желания. Как же я мог не одобрить! Подруга поведала мне, что в конторе, где она работает, несколько недель назад появилась новая сотрудница, - молодая девушка, учащаяся на заочном факультете института, в учреждении Людмилы она стала помощницей секретаря. "Я не беседовала с ней начистоту, но убеждена, что у нас может получиться. Для затравки нужно предложить
ей сделать фотографии и снять о нас с тобой порнофильм; я надеюсь, что постепенно мы растормошим её, она испытает вкус разврата и согласится поразвлечься с нами". Людмила обещала обсудить вопрос о съёмках уже на следующий день.
Файл: Admin
04.02.13 13:21
Саша
Саша *
Лучший друг.
Мы с Сашкой всегда были лучшими друзьями. Я делилась с ним абсолютно всеми своими секретами. Я даже не могла представить себе то,что когда-то он начнет нравиться мне как парень. Но это случилось.
Однажды вечером мы ехали в центр Москвы погулять по любимым спортивным магазинам и поглазеть на афишы кинотеатров. За неделю до этого меня как раз начало к нему тянуть. В сексуальном плане. Ну так вот, мы шли по Тверской и решили зайти в Макдональдс. Сашка пошел за сэндвичами, а я уселась за столом, сняла куртку и начала пялиться на парочку, сидящую напротив нас и занимающуюся всем самым непристойным. Я сглотнула от возбуждения. Парень как раз опустил руку на бедро девушки и стал медленно подниматься выше под юбку...Девушка тихо застонала. Тут пришел Саша. Мы поели и поехали домой. Время было позднее и в вагоне мы с ним были одни. Я повернулась к Саше и сказала: "Сашка, а ты мог бы со мной переспать?" Он ответил, наклонившись ко мне поближе:
"Я х
отел сделать это уже давно, просто думал, что ты будешь против..."
Он положил свою руку мне на бедро (прямо как тот парень в Макдональдсе) и начал ласкать меня подбираясь к промежности...Моя киска уже извергала порции сока. Я расстегнула ему ширинку и засунула туда свою руку. О! Какой большой у него был член! Я обхватила его ладонью и начала медленно массировать и постанывать.Саша засунул палец ко мне в попку и стал двигать им в такт моим движениям.Я вздрогнула и решила переместиться к Саше на колени лицом к нему. Пока я делал это, Сашкин член встал. Саша содрал с меня юбку и трусики , а я в свою очередь раздвинула ноги и показала ему свою киску во всей красе.
Саша прижал меня ближе к себе и я почувствовала, как его друг грубо и вместе с тем нежно вонзается в меня. Кровь брызнула на сиденье: я была чистой девственницой. Вначале было чуть-чуть больно, но потом моя киска стала "сосать" своего нового друга. Я начала прыгать на сашином стволе как ненормальная, вскрикивая и ус
коряя темп. Сашка массировал мою попку, положив голову мне на плечо и стоная.
- Саша, я люблю тебя ! Делай это! Протыкай меня.... Давай же!
- Милая, я тоже люблю тебя...
С этими словами мы одновременно кончили и, одевшись, пересели на другу сторону- все сиденье было забрызгано кровью моего первого траха и смесью двух белых жидкостей, соединившихся в одно целое в эту ночь...
С тех пор мы с Сашкой стали встречаться, каждое свидание заканчивалось умопомрачительным сексом...Я люблю его. Саша, я люблю тебя!